КФХ «Белоглазова», что в Новошешминском районе, оккупировали сотрудники Роспотребнадзора. А как скажешь по-другому, если с момента создания, то есть с 2012 года, представители данной организации побывали здесь аж шесть раз. Причем, дважды — без ведома хозяев.
Что же привлекло столь пристальное внимание уважаемой надзорной инстанции в маленьком КФХ? Какая угроза человечеству исходит отсюда?
Можно было бы подумать, что все дело — в фермерском минимолзаводе и его продукции. Но верится в это с трудом, поскольку в республике есть молзаводы кратно мощнее, выпускающие продукции намного больше, а значит потенциально несравнимо опаснее, чем какоето там КФХ. Вот там роспотребнадзору сидеть бы безвылазно! Но вот — пожалуйста, такая загадка.
А понимание ситуации приходит, когда, как говорится, страница за страницей вникаешь в историю семьи Белоглазовых. Интересная интрига получается!
Пожалуй, градус критического отношения определенного круга товарищей к Белоглазовым, а отсюда нередко и начинаются все беды, наметился тогда, когда глава семьи Евгений Александрович — бывший глава КФХ «Архангельское» — решительно и принципиально в начале 2000х годов отстоял хозяйство от поползновений затащить его в крепкие объятия агрохолдинга «Вамин». Того самого, который потом обанкротился. Отстоял, конечно, благодаря уже наработанному авторитету. Заслуженный работник сельского хозяйства России и Татарстана, Евгений Белоглазов, приняв в середине 80х годов под свое руководство разрушенное хозяйство, сумел восстановить и укрепить его, провести через страшный период диспаритета цен в 90е годы, нарастить материальнотехническую базу. Молодой руководитель стал развивать не только растениеводство, которое являлось основным направлением деятельности бывшего колхоза, но и свиноводство, овцеводство, коневодство, при нем значительно увеличилось поголовье крупного рогатого скота.
Не была забыта и социальная сфера: возрожден храм, полностью газифицировано село, организовано водоснабжение, созданы детская конноспортивная школа и пожарная дружина, построена дорога с твердым покрытием. Возведены более 80 квартир для работников хозяйства, и другой соцкультбыт. И все это было реализовано задолго до принятия соответствующих государственных программ поддержки.
Но Белоглазов при этом был неудобным, неуступчивым, колючим. Районное руководство недолюбливало его за то, что он, например, не шел на приписки. Чуть ли не до самых последних своих дней он принципиально ездил на «Ниве», хотя другие руководители, как только это стало возможно, пересели на крутые иномарки. Партбилет он тоже не сдал. И в истории с «Вамином»: чтобы приверженцы холдингизации от него отстали, Белоглазов, по словам его супруги Татьяны Михайловны, два года отказывался от получения положенных субсидий.
Отстоятьто хозяйство Евгений Александрович отстоял, но нестабильность рынка, низкие закупочные цены привели к тому, что машиннотракторный парк стал стареть, коровники и телятники изнашиваться. Появились кадровые проблемы, а удержать хороших работников было трудно — почти весь квартирный фонд, согласно тогдашним законам, был за копейки приватизирован, а новоиспеченные хозяева квартир растворились в неизвестных направлениях. Изза нервных расстройств у Белоглазова стал развиваться сахарный диабет. Засухи 2009 и 2010 годов и вовсе подкосили хозяйство: ремонт животноводческих помещений не велся, начала накапливаться задолженность по зарплате. В декабре у Евгения Александровича умерла мать, а через 9 дней, помянув ее и оставшись потом дома один, он умер. В 55 лет.
К этому времени на околице села Слобода Архангельская готовился к пуску новый минимолзавод: Евгений Александрович с его помощью мечтал уйти из зависимости от переработчиковмонополистов. Правда, для этого пришлось влезть в кредиты.
Для жены, Татьяны Михайловны, и дочерей Натальи, Елены и Саши удар был сильный. Поскольку Евгений Александрович был для них непререкаемым авторитетом, они решили: и крестьянскофермерское хозяйство, и минимолзавод потянут сами. Вдова впряглась в «колхозный» воз, а Елена стала руководить переработкой. Это был декабрь 2012 года.
И вот пролетело почти четыре года. Много воды за это время утекло. Как ни предрекали некоторые товарищи крах, хозяйство уцелело. И продолжает производить продукцию. Имея 3822 гектара пашни, КФХ «Архангельское» в прошлом году, например, получило с каждого гектара зернового клина по 16,2 центнера зерна, от каждой из 300 коров — в среднем по 6186 килограммов молока, привесов получено в расчете на каждую голову крупного рогатого скота по 193 килограмма. На полях и фермах работают около 60 человек, стабильно выдаются зарплата, а также корма для нужд крестьянских подворий. И нынче показатели не хуже.
— Нелегко даются эти результаты, — признается Татьяна Михайловна, — диспаритет цен продолжает душить, из кредитов не вылезаем, но держимся…
На днях мы заглянули в коровники хозяйства — не дворцы, но работать можно: чисто, здоровый микроклимат, имеются кормовой стол, куда корма завозятся трактором с кормораздатчиком, в обоих помещениях имеется молокопровод — его установили в прошлом году. В общем, как говорится, все как у людей. А если учесть, что продуктивность коров на высоком уровне, значит, и квалификация кадров на высоте, и стимулы работают, и технология выдерживается.
Татьяна Михайловна — по образованию экономист, по специальности проработала 33 года и умеет использовать экономические рычаги. В частности, в механизм материального стимулирования доярок, например, у нее заложена как твердая часть — тариф, так и переменная величина, составляющая примерно 20% от зарплаты. Получение этой пятой части зависит от нескольких факторов: тут и качество молока, и трудовая дисциплина, и уход за животными... Не сразу приняли такой подход доярки, но он был экономически обоснованным, и они привыкли.
Хлеба в хозяйстве убраны, семена засыпаны, корма заготовлены, на полях идет подъем зяби — вспахано более двух третей площадей. Но есть проблемы: остались на ходу только два зерноуборочных комбайна — «Дон1500» и «Нива», до предела изношена половина тракторного парка. Опятьтаки на кредиты куплен кормоуборочный комбайн «Полесье»…
В конце прошлого года на одной из встреч с министром сельского хозяйства в Казани Татьяна Михайловны не выдержала, стала задавать колючие вопросы. В частности, о том, почему так дороги государственные ветеринарные услуги. Для министра это оказалось новостью, он тут же, сидя за столом президиума, взял в руки сотовый телефон, стал прояснять ситуацию. Надо ли говорить, сколько раз пожалела Белоглазова, что в очередной раз вышла из шеренги?
— Меня в районе стали заклевывать, — говорит она. — В конце концов я просто взмолилась — делайте что хотите.
Тем временем, Елена Евгеньевна с мужем Аделем Хасановым потянули другой воз — перерабатывающее предприятие. Поначалу дела пошли успешно: в Альметьевском районе им дали возможность обслуживать бюджетные учреждения, тем самым устойчивый, стабильный сбыт был гарантирован. Окрыленные успехом, молодые предприниматели сели за новые расчеты, за составление более амбициозного бизнесплана, и им открылись такие горизонты развития, что дух захватило. На этой волне эйфории они оформили кредиты, продали квартиру и легковую машину, и все деньги пустили на расширение и модернизацию завода. Чем дело кончилось? Из Альметьевска их плечом бесцеремонно выпихнул крупный переработчик, применив административный ресурс. Белоглазовой и Хасанову пришлось срочно искать новые рынки сбыта: дело доходило до того, что приходилось в десятки мелких точек развозить на реализацию по одномудва ящика с готовой продукцией. Потянулись загруженные дни и бессонные ночи.
— Очень сложно на рынке пробиваться с натуральной, качественной, а значит и с высокой себестоимостью, продукцией, когда кругом сбывают фальсифицированную, — говорит Елена Евгеньевна. — У меня есть множество фактов продажи на рынках, например, творожного продукта по цене творога или спреда вместо сливочного масла. Мы указываем на это представителям Роспотребнадзора, но те лишь руками разводят: а что, мол, мы можем. Оказывается, могут, если захотят — сколько раз уже инспектировали наш минимолзавод.
Понять Елену Евгеньевну можно: если вы не используете сухое молоко, пальмовое масло, антибиотики, стабилизаторы и прочее, то оказываетесь в невыгодном положении. Срок годности у натуральной молочной продукции очень маленький — 57 суток, и это при строгом соблюдении условий хранения. Но попробуй, укажи пальцем на фальсификаторов — палец откусят.
— Нас, добросовестных производителей, зашпыняли всевозможными препонами, проверками, придирками, — сокрушается Евгения Белоглазова. — И это было бы понятно и обоснованно, если бы при этом все магазинные полки были вычищены от суррогата, а спред продавался бы именно как спред за 230 рублей кило, а не выдавался как сливочное масло за 300. Мы сами стоим на рынках и видим, как вольготно себя чувствуют мошенники, подменяя этикетки, либо продавая без этикеток химические продукты под видом натуральных, получая 200% прибыли.
Слушаю я Белоглазовых и думаю о том, что такие, как они, — честные и порядочные — на мучения обречены. И виноваты в этом не только фальсификаторы и те, кто их покрывает. Корень проблемы, мне кажется, глубже. А именно — в самом рыночном спросе. Дело в том, что основная масса людей у нас находится за чертой бедности. Имея низкую покупательскую способность, мы сами хотим, не признаваясь самим себе, чтобы нас обманывали. Покупая на рынке спред за 230 рублей, мы приносим его домой и говорим: «Кушайте, детки, масло». Получается, что это не мы обманываем своих детей, а те, кто на рынке.
КФХ «Белоглазова» давно бы закрыли, если бы там было чтото не так. Но от них продукция идет качественная, и поэтому это КФХ у некоторых — как бельмо на глазу. О жестокости рынка, бескомпромиссной конкуренции на нем говорит хотя бы тот факт, что под брендом «КФХ «Белоглазова» стали толкать свою фальсифицированную продукцию недобросовестные поставщики. Надо ли удивляться после этого, что к Елене Белоглазовой конкуренты приклеили ярлык «Королева подделок».
Белоглазова не нравится товаркам, потому что работает честно и открыто говорит о тех безобразиях на рынке, которые видит. В частности, выступила с критикой в популярной электронной газете «Бизнесонлайн».
— Я переживаю за детей, — откровенничает Татьяна Михайловна, — язык за зубами не держат, везде у них трения. А в итоге при мощности минимолзавода 15 тонн в сутки он перерабатывает по три тонны через день — нет сбыта…
… У Елены заверещал сотовый телефон. Выслушав звонившего, она с досадой сказала:
— Вот, звонят из Тетюшского района, из какогото отдаленного села — просят молочную продукцию. Крупные инвесторы, которым поручили обслуживать социальную сферу, взяли себе только те населенные пункты, которые выгодно снабжать, остальных кинули. Вот они и звонят. А я что сделаю — повезу продукцию на тысячу рублей, а на две тысячи сожгу бензина? Такой бизнес нам тоже не нужен…
Владимир Белосков.
На снимках: глава КФХ «Архангельское» Татьяна Белоглазова; Елена Белоглазова и Адель Хасанов в Агропромпарке «Казань».
Фото автора.