Владимир Белосков
Бред сивой кобылы
Беру на душу грех и раскрываю главный секрет сельских жителей: они проживают сразу две жизни. И если говорят, что вот этот тракторист не дожил до пенсии, умерши в 60 лет, на самом деле он отмерил все 120. И если доярка богу душу отдала в 65, значит, ей уже 130…
Скажете — бред сивой кобылы? Отнюдь, вот факты.
Когда в 5 часов утра я въехал в село Нижняя Ушма Балтасинского района в надежде, что увижу у палисадников ведра с молоком и сельчан на скамеечках в ожидании молоковоза, то осрамился.
«Э, улым, молоковоз уж часа полтора как прошел, — сказал мне бабай с хворостинкой в руке, провожавший свою буренку на выгон. — В 3.30 он у нас проходит…».
Солнце уже стояло высоко, лучи заливали светом улицу, дома и сараи, огороды и окрестности. Был уже настоящий день. Лето! Я тут же вспомнил, как дикторы телевидения в 10 часов дня на полном серьезе, безо всякого стеснения говорят телезрителям: «Доброе утро!». И представил, как вернувшиеся с работы доярки и телятницы, присевшие попить чаю и включившие машинально телевизоры, при этих словах ухмыляются.
А вообщето сельчанам летом не до телевизоров. И не только животноводам. Летом специалисты и механизаторы сельхозпредприятий, например, приходят на работу получать наряд в 67 часов. Так принято испокон веку. Наряд — это, разумеется, не смокинги или вечерние платья, а кому и что делать сегодня: пахать, сеять, убирать и т.д. Такой режим диктует сама природа, земля, посевы. Но к этому времени они успевают еще убраться в сараях, напоить, накормить живность на подворье, подоить коров. И это — первая часть первой рабочей смены. Вторая часть — вечером, после основной работы: все в том же порядке.
Вот и получается: пока городские товарищи спят или нежатся в кроватях, сельчане живут, пробуждаясь вместе с первыми петухами, с матушкойприродой. Да, сельская жизнь — это труд, и жить в селе нелегко. Но все же это, пожалуй, лучше, чем быть «мертвяком» даже в лучшем в мире городе. Особенно, когда солнце высоко.
Неразумная молодежь, правда, почемуто бежит от этой насыщенной жизни «от рассвета до заката» в город. Наверное, не успевает раскусить всех прелестей двойного проживания подаренных ей свыше лет. Но некоторые, самые продвинутые, остаются…
Постскриптум к первой части статьи: что подумают, прочитав написанное выше, городские, не важно. Как говорится, спокойной им «ночи». А сельчане, наверняка, поймут мою иронию и великодушно простят.
Не вышибить из седла
…В Карадуване мне повезло: свернув наугад с главной улицы в переулок, с удовлетворением отметил, что с моей интуицией, как всегда, все в порядке. Вот они, желанные три ведра с молоком у палисадника, дожидаются своей бочки. И два мужика на скамейке, как по заказу. Увидев у меня на шее фотоаппарат и поняв, кто я и чего мне надо, они тут же подсказали, где молоко сдают флягами. Это оказалось совсем рядом, на соседней улице за углом.
— «Камаз» там стоит перед домом, с прицепом, — вам ориентир, — напутствовал один из собеседников.
Карадуван — большое красивое село в 7 километрах от райцентра. В улицах — асфальт или щебенка, само собой газ, водопровод и прочие бытовые удобства. Дома добротные, с расписными фасадами, кругом много зелени.
Подъезжаю по нужному адресу, торможу. И что вижу? Из ворот дома за «Камазом» выходит одна корова, другая, третья, четвертая… За ними появляется мужчина, тут же — женщина, направляют буренок по улице в ту сторону, куда идут другие рогатые из соседних дворов. Идут животные на пастбище.
У изгороди — 6 или 7 ведер, полные молока.
«Сейчас должен подъехать молоковоз», — поясняет хозяин дома Рафхат Ибрагимов.
И точно. Только он сказал это, послышался шум машины с бочками в кузове. Молокосборщик, тормознув и ловко взобравшись наверх, стал принимать ведра с молоком. Тут же свои ведра молока принес и сосед Ибрагимовых — Ильнур Булатов. Процедура заняла 56 минут, и машина поехала дальше по маршруту.
Мы вошли во двор. Смотрю — в углу стоят еще 78 ведер с молоком.
— А эти куда? — спрашиваю оторопело.
Ибрагимовы улыбнулись: а эти другой молокосборщик заберет.
«Да, тут целая стратегия и тактика заложены», — подумалось мне, и, как потом выяснилось, так оно и есть. В Карадуванском сельском поселении молоко крестьянских подворий собирают три предпринимателя. Так вот, в первом полугодии, например, Табрик Набиев заплатил за килограмм принятого у карадуванцев молока по 20 руб. 40 копеек, Талгат Гильмуллин — по 20 руб. 59 коп., а Раиль Кашапов — по 20 руб. 49 коп. Разница, вроде бы, и небольшая, но все же. При этом выигрывают все: поселение за полгода реализовало 921 тонну молока — все высшим сортом, сельчане получили за него 20 млн. рублей, молокосборщики — около 1,1 млн. руб. Молокозавод принял качественное молоко, покупатели в магазинах — добротную продукцию.
У Ибрагимовых 9 дойных коров, не считая другой живности. По тому, как хозяйка, Фания Германовна, любовно выставляла вторую партию ведер с молоком для фотосъемок — к цветочной клумбе, под солнечные лучи, я понял, что молоко для карадуванцев — это не просто товар, это эликсир жизни, а хозяйке по таланту можно режиссером поработать на телевидении или оператором.
Но за красивой картинкой — нелегкие сельские будни.
— Встаем с женой каждый день полчетвертого утра и приступаем к делам: чистка помещений, поение и кормление коров, молодняка, птицы. Надаиваем в сутки от шести коров 120 литров молока, 110 литров продаем. Бывает, когда дойных прибавляется, «валовка» доходит до 160 литров, — рассказывает Рафхат Рафаилович. — Сейчас молоко у нас принимают по 19 рублей 60 копеек за литр. Это, конечно, мало, справедливой ценой было бы 2425 рублей. Сами знаете, почем молоко в магазинах и какой оно жирности.
Рафхат рассказывает о затратах. Каждой корове надо только на зиму 34 тонны сена и столько же соломы, 3 тонны зерна. И если сено Ибрагимовы собирают со своих 36 гектаров паевой земли, и это работа в поте лица с весны до осени, то зерно и солому приходится покупать на стороне.
— Пробовал сам выращивать зерновые — не выгодно, большие затраты на солярку, запчасти, да и возраст уже не молодой, — озабоченно говорит Рафхат.
Ибрагимовы три года назад получили 200 тысяч рублей бюджетной субсидии на строительство минифермы, но, похоже, по истечении положенных по договору 5 лет оставят только 34 коровы — тяжело. Дети, конечно, помогают, но у старшего Рамзиса свои три десятка бычков на откорме, Радиф в дорожном управлении работает, Рамзия — в мебельном магазине, у них своих забот много.
— Дом Рамзису построили, дочери — тоже, — пора снизить обороты, — замечает Рафхат Рафаилович.
Как там у Ибрагимовых будет в дальнейшем, время покажет. А пока что у них обороты самые максимальные.
С соседом, Ильнуром Булатовым, мы тоже поговорили. У него на подворье две коровы, три бычка, куры. С женой Анисой Шамиловной вырастили троих детей. Дочь живет и работает в Казани, старший сын — в Сабинском колледже учится на электротехника, младший — в школе, в 5 классе. Продают Булатовы в день по 30, иногда до 40 литров молока. Корма и сами заготавливают, накашивая сено в неудобьях, и на стороне подкупают недостающий корм.
— В прошлом году в здешнем хозяйстве «Игенче» тонну зерна покупали по 8 тысяч рублей, в этом году, говорят, будет по 12 тысяч, — вздыхает Ильнур.
У Булатовых тоже есть трактор, косилка, но эксплуатация техники встает в копеечку. К тому же и коммунальные услуги надо оплачивать. Ведь только за потребление газа ежемесячно приходится им платить по 56 тысяч рублей, плюс за электричество, за воду.
— Иной раз считаем с женой: продали молоко, деньги выручили и тут же их вложили в покупку кормов, солярки, запчастей, в оплату коммуналки… Глядим, а в остатке — почти ничего, — говорит Ильнур задумчиво.
И не поймешь, то ли он при этом смеется, то ли готов заплакать.
Вот так послушаешь, послушаешь сельчан, да и начинаешь их жалеть.
Но как же удивил меня ответ Ильнура Булатова, когда я спросил его:
— Вот при такой жизни чего у вас в душе больше — оптимизма или пессимизма?
Ильнур Ильгизович даже не задумался:
— Оптимизма, конечно, — энергично сказал он.
«Да, жизнь — сложная штука», — подумалось. Значит, несмотря ни на какие трудности, есть в сельской жизни чтото такое, что придает людям и сил, и энергии, и даже бодрости.
— Мне нравится жить в селе, — говорит Ильнур. — Здесь моя родина, здесь спокойно, красиво, все знакомо…
Не просто словами выразить свои мысли и чувства. Мне, например, кажется, что сельских людей вдохновляет еще возможность творчества. Столько задач и ребусов преподносит жизнь, и все их приходится решать. И это не кроссворды в журнале или газете — не решил, отложил. Тут надо голову ломать и спину напрягать будь здоров, ибо другого решения, как положительного, быть просто не может, иначе споткнешься. Раз споткнешься, другой, так и покатиться вниз можно. Решая встающие перед ними задачи, сельчане становятся сильнее, крепче, увереннее в себе и своих силах. Прежде всего, конечно, в своих собственных глазах. Так что энтузиазм и оптимизм сельчан — это не свойство характера, это жизненная необходимость, выработанная веками линия поведения. На этом, кстати, и спекулирует иной раз наше государство, допуская ошибки в аграрной политике, рассчитывая, и не безосновательно, на то, что крестьянин все выдержит.
Их нефть — это молоко
В Балтасинском районе уже многие годы цена на молоко населения — самая высокая в республике. В настоящее время средняя цена — 20 рублей 29 копеек за литр, что на 34 рубля выше, чем в большинстве других районов. Этот район — самый молочный в республике: сельхозпредприятия вместе с крестьянскими подворьями ежедневно реализуют более 300 тонн молока. В том числе население — более 70 тонн: в Балтасях 40 тонн и более 34 тонн — в Ципье.
На Балтасинском молзаводе, куда мы приехали вместе с консультантом райсельхозуправления, нас через проходную пропустили не сразу. Сначала встретились с директором, потом в сопровождении главного инженера Руслана Гатауллина прошествовали в проходную, где показали удостоверения, отметились во входном журнале учета, помыли руки какимто дезинфицирующим раствором.
На территории вовсю шла мойка бетонированных площадок: в лужах пузырились шампунь и отражались лучи солнца.
— Наше предприятие поставляет молоко в основном в Москву и Петербург, — говорит Руслан Хурматуллович. — Понятно, что и к нам очень высокие требования по европейским стандартам, ну и мы, соответственно, очень требовательны к своим поставщикам.
У приемного пункта мы увидели несколько машин с емкостями: одни, с цистернами, заходили на одну приемочную линию — здесь принимали молоко сельхозпредприятий. Другие, с бочками, на другую — молоко населения.
Лаборант Зиля Гимадиева рассказала, по каким параметрам и характеристикам принимается молоко, в том числе у населения. Первая средняя проба — на антибиотики. Если они обнаружены, берут пробы из каждой бочки раздельно.
— Вот для этого мы и возим молоко не в одной емкости, а в нескольких бочках, для каждого населенного пункта — своя, — пояснил потом молокосборщик Раис Садыков. — Я, например, обслуживаю Куюк, Курмалу, Пускан, Норму, Карелино и Балтаси. Если в какойто бочке обнаруживают антибиотики, а в этом случае молоко на заводе не принимают, ущерб делится между мной и поставщиками молока конкретного населенного пункта.
По такому же принципу разделяется ответственность и за пониженную сортность молока. Например, за повышенную кислотность, нестандартную плотность, недостаточную жирность, сверхнормативную механическую и бактериальную загрязненность.
Судя по тому, что Балтасинский молзавод с присущими ему жесткими требованиями принимает от населения ежедневно 40 тонн продукции, что составляет около 10% общего объема заготовок, молоко из индивидуального сектора поступает качественное. Значит, сельчане привыкли к предъявляемым требованиям и не допускают вольностей при реализации молока. Такое отношение не выработаешь по горячему призыву районной администрации, оно вырабатывается годами напряженного труда всех: от главы района до молокосборщика.
«Наша нефть — это молоко», — таково любимое изречение главы Балтасинского муниципального района Рамиля Нутфуллина. У него на столе всегда под рукой данные по производству, реализации и качеству молока как по сельхозпредприятиям, так и по сельским поселениям и молокосборщикам.
Вот, например, информация по количественным и качественным показателям реализованного молока по молокосборщикам на 1 июля. Это очень важный документ. В нем 16 граф. Тут и название поселения, и ФИО молокосборщиков, и название заготовительной организации, и физический вес сданного молока, и зачетный. Тут и цена покупки молока у населения, и цена реализации его молокосборщиками, и их «маржа», здесь и показатели сортности молока. И что мы видим? За первое полугодие 2019 года население продало в физическом весе 11599 тонн молока, а в зачетном — 12936 тонн. О чем это говорит? О высоком качестве молока. 99% его принято высшим сортом! И это кажется невероятным, чемто нереальным, ибо часто молоко населения во многих районах республики принимают даже не первым, а вторым сортом.
В районе ежеквартально проводятся совещания с молокосборщиками с участием главы района. Проводится анализ их работы, отмечаются лучшие, критикуются отстающие. Особо контролируется сумма «маржи» молокосборщиков — она не должна превышать 1 руб. 30 коп. за килограмм принятого ими молока. Благодаря конкуренции, а в иных поселениях работают по дватри предпринимателя, средняя цена закупок молока у населения за полугодие, например, у молокосборщиц Голнур Николаевой и Гульфинур Габдуллиной составила 22 руб. 58 коп. и 22 руб. 56 коп. соответственно. А в целом по району этот показатель равняется 20 руб. 84 коп. Есть чему позавидовать населению других районов республики.
P.S.: Если бы в Балтасинском районе выбирали священное животное, то им, без сомнения, стала бы корова. Здесь корова и кормилица, и член семьи, и энергетическая субстанция, и украшательский элемент. Но экономика упрямо диктует свое. А люди всегда чувствуют, оплачивается их труд адекватно их трудовым усилиям или нет. Справедливой ценой на молоко балтасинцы, например, считают 2530 рублей за килограмм. И это цифры не с потолка, тут и прямые затраты, и хоть какаято оплата труда — нелегкого, кропотливого, каждодневного. И рост поголовья коров за последний год в Балтасинском районе — с 6331 до 6608 голов — означает не наполнение сердец сельчан радостью от полученной выгоды, а суровую необходимость в поиске средств существования.
В Карадуванском сельском поселении, кстати, коров за год поубавилось — на 14 голов. Тревожный знак.
На снимках: (на 1 стр.) Ибрагимовы и их молоко; супруги Булатовы ждут молоковоз; заготовитель Табрик Набиев принимает молоко у населения.
Фото автора.