Владимир Белосков
Мазит абы косил траву возле соседнего дома. Трава в мае, хотя и похолодало, растет хорошо. Бабай сразу две пользы выгадывал: и придомовую территорию соседа обкашивал, и зеленую подкормку для домашней скотины запасал. Возле своего-то дома у него уже недели две-три будто английский газон: все чистенько да гладенько, любо-дорого посмотреть. Хоть какая комиссия приезжай, придраться не к чему.
Вообщето в ЯктыКене давно такой порядок: снег сходит, земля подсыхает народ выходит на свою единственную улицу красоту наводить. И убиратьто вроде нечего, когда никто не сорит, но все равно: фасады подкрашивают, клумбы цветочные разбивают, грабельками по зеленым лужайкам проходят, на кладбище, огороженном красивым синим забором из профлиста, прошлогодние листья и ветки собирают. А в мае начинают уже лужайки перед домами обкашивать. В деревне три десятка домов, не во всех живут, но перед остальными — порядок такой, что залюбуешься: никаких вам куч бревен, навоза или хлама — все прибрано.
И ведь будто бы и не местная власть заставляет все это делать — традиции такие. Но она, власть, конечно, тут присутствует: и сельские сходы бывают, и референдумы по самообложению, да и депутат Качелинского сельского поселения, заведующая местным клубом Лилия Мухаметгалиева всегда тут. Вон ее дом, в центре деревни, самый красивый. Вот только сильно администрировать в ЯктыКене необходимости нет: народ тут сознательный, непьющий, понимающий.
Мазиту абы Шакирову в этом году восемьдесят стукнуло, но косой махать он не разучился. Да и самато коса у него — как бритва, трава сама ложится под ней. Такой и поработать приятно.
Увы, приходится деду осторожничать. Нетнет, а прихватит живот, и не поймешь, изза чего — то ли грыжа, то ли еще чтото. Остановится, зайдет в дом, начинает свои потревоженные внутренности пальцами на место впихивать.
Мазит Файзразманович — авторитетный в здешних местах человек. В свое время много лет работал трактористом на дизелях, бригадиром, в последнее время, перед пенсией, — завгаром. На районной Доске почета он был «прописан» на долгие годы. Да и то: при норме 5,5 гектара за день пахал до 11 гектаров.
— Помню, тогда, в советские времена, было строго, — вспоминает Мазит абы. — Бывает, я пашу, а в это время подъезжает к краю поля машина, и оттуда выходит первый секретарь райкома КПСС с металлическим штырем. Идет вглубь поля, измеряет глубину вспашки…
Бригадирствовать Шакиров не очень любил. Не все, оказывается, люди хотят быть начальниками. Тем более, что и специальность он приобрел не административного профиля: в Усадском СПТУ получил права механизатора. И когда местные яктыкенские старики попросили его сесть на трактор, он сразу же согласился. Всем тогда было хорошо: свой тракторист — это подмога деревне, ну а самому Мазиту — услада душе.
— Я любил свою работу, — говорит Мазит абы. — Когда взял с чужих рук 78летний трактор ДТ54, то сначала разобрал его до винтика и снова собрал, заменив изношенные детали. Несколько лет на нем работал, прежде чем передал в рабочем состоянии молодому трактористу. А сам получил новый ДТ75 «Казахстанец». Каждый день я проводил за трактором обязательный техуход, и он меня не подводил. Благодаря перевыполнению сменных норм осенью получал в виде премии по 34 центнера зерна помимо натуроплаты…
По молодости Мазит абы был здоровый и сильный. Но работать в местном колхозе пришлось начать рано, уже после окончания 7 класса. Родители поднимали четверых детей, отец — бригадиром, мать — на конюшне. Было нелегко. Мазит летом вывозил на телеге навоз на паровые участки. После каждых двухтрех ездок, как и положено, давал лошади роздых в ближнем леске. А пока лошадь щипала траву, паренек корчевал в лесу пеньки. Один уж очень большой попался, но шатался. И Мазит так зарядился его вытащить, что достигнувтаки цели, упал без сознания.
Отошел… Но бесследно тот случай не прошел. Когда призвали в армию и уже объявили, что Шакиров будет направлен в морфлот, из медкомиссии пришла депеша: «к службе не пригоден по состоянию здоровья». Оказывается, та борьба с пеньком пагубно отразилась на сердце. За отца отслужили свое три сына Шакировых — Раиф, Раиль и Раис.
Ну а живот — это дело более позднего случая. 30 лет отработав на дизелях, когда пришлось не только пыль глотать и постоянно испытывать воздействие шума и вибрации, Мазит абы ощутил и последствия работы с химикатами: минеральными удобрениями, пестицидами. И уже гражданская медкомиссия в конце 90х годов предписала ему перейти на более легкую и менее вредную работу. Еще один сезон отработав на тракторе, Мазит Файзрахманович стал завгаром.
— Мой товарищ из соседнего хозяйства, которого комиссовали в один день со мной, не послушался врачей, продолжил работать трактористом, так уже лет десять, как на кладбище лежит, — поведал бабай грустную историю.
Там, в гараже, и поднял Мазит мешок 90килограммовый. И треснуло чтото в животе, и жарко там стало...
Мазит абы уже давно на пенсии. Как и его супруга Таскира Халиковна, с которой он вместе уже 54 года. Родили и вырастили троих сыновей. Живут, как и положено в татарских семьях, с младшим Раисом и снохой Венерой. Он работает в Арске водителем, она — медсестрой в Каменке. Дом у них большой, справный. На подворье — корова, бык, телка и телочка, куры. Земельные паи и у Шакировых старших, и у их сыновей «уплыли» по 7 тысяч рублей за пай — в общем, даром. Но остался огород 20 соток, там и выращивают свой доппаек: картошку, овощи, фрукты, ягоды.
Дружно живут Шакировы, в доме — мир, покой и взаимопонимание, хотя жизнь сегодня не сладкая: пенсии — скромные, зарплаты — тоже. Летом, а нередко и просто в выходные дни дом наполняется звонкими детскими голосами. У Шакировыхстарших уже и внуков, и правнуков — со счета сбиться можно.
— Он у нас еще боевой, — говорит про свекра сноха Венера, — добрый, справедливый, и на месте не сидит — то за телятами смотрит, то в стойлах убирается, то, вот, траву косит…
И смотрит на Мазита абы нежно и ласково. А у бабая свои сокровенные мысли:
— Молодежь в деревне не остается, работы здесь нет, вот проблема. Некоторые перебрались в город, а те, кто остался, работает на стороне, — вздыхает Мазит абы. — В колхозные времена было лучше — такой хорошей асфальтированной дороги, как сейчас, не было, но зато весело было — и работа была — МТФ, гараж, и народу — что тебе Китай, в каждом доме — по 89 детей. И с подворий на пастбище выгоняли по 4550 голов крупного рогатого скота. Сейчас едва с десяток коров наберется…
Когда мы прощались, Мазит Файзрахманович вдруг оживился:
— Не забудьте о моей жене написать доброе слово, ведь она с седьмого класса дояркой стала работать. Фермы были холодные, вода — студеной. Чтобы согреть воду хотя бы для телят, доярки сами пилили завезенные из леса бревна, сами кололи дрова. Сейчас ходит со скрюченными пальцами… И еще: много ли семейных пар вот так, как мы, полвека живут вместе? Не много…
В ЯктыКене — три десятка домов. И в каждом — своя история. В некоторых она прервалась, но в большинстве продолжается. И как бы трудно и витиевато ни складывалась нынешняя действительность, какие бы грустные тенденции в сельском хозяйстве ни происходили, хочется верить, что деревня эта все же будет жить.
Несмотря ни на что.
На снимке: Мазит Шакиров. Фото автора.