До сих пор жители Болгара нетнет, да и назовут свой город Спасском. По старой памяти, по традиции. Я и сама, чего греха таить, иной раз говорю друзьям, что, мол, поехала в Спасск или приехала из Спасска. А ведь это неправильно. Болгар и Спасск — абсолютно разные города. И если первый, названный Болгаром в 1991 году в честь именитой древней столицы Волжской Булгарии, ныне в ранге райцентра живет и здравствует на берегу Волги, то второй — старинный уездный город Спасск, основанный еще Екатериной II и переименованный в 1935 году в Куйбышев в честь советского деятеля Куйбышева, уже более полувека покоится под толстым слоем воды.
Ну, чем не Атлантида! Ученые ломают копья: где она, и была ли на самом деле великая Атлантида, канувшая в пучину по воле злой стихии, или это только красивая легенда? Со Спасском проще и одновременно сложнее, потому что этот город не выдумка и не сказка, а живая Атлантида. Но не злая неуправляемая стихия, а мы сами по собственной воле отправили город на дно. Возможно, потомки за это нас осудят, как осуждаем мы сейчас тех, кто рушил храмы, разорял богатые помещичьи усадьбы, сжигал книги, уничтожал картины. По отношению к Спасску мы пока испытываем лишь робкое щемящее чувство вины…
Впрочем, речь сейчас не о покаянии, а о том, какой уникальный уголок природы имеем в республике. Затонувший Спасск мог бы стать прекрасным местом для экскурсий. Туристы со всего мира слетелись бы сюда, как пчелы на мед. Ну, кто еще может «похвастать» живой Атлантидой? А мы можем!
Припомнишь бедный городок
На одном из островов между Волгой и ее левым рукавомпритоком Чертыком в устье реки Бездны в ХУ1 веке был построен монастырь Воскресения Христова. Вскоре вокруг выросло село, жители которого, в основном, занимались рыболовством. Но весенние разливы разрушили стены строений, и люди перебрались в другое место, повыше. Там основали новое поселение и назвали его Спасском. Такова старинная легенда.
В 1781 году указом Екатерины II Спасск стал уездным городом — вернее городком, в котором проживали чуть более трех тысяч человек: успешно торгующие хлебом купцы, состоятельные помещики, служащие, мещане. Почти сразу же был утвержден герб города: древняя башня в золотом поле — знак того, что недалеко (возле современного Болгара) находятся остатки очень древнего города.
Примечательно, что со Спасском и Спасским уездом связаны многие известные писатели и ученые. Кто здесь только не бывал. В 1761 году восемнадцатилетний гимназист Гаврила Державин возглавлял научную археологическую экспедицию в село Успенское (ныне село Болгары Спасского района). Русский ученыйматематик Николай Лобачевский в начале Х1Х века проезжал через Спасский уезд и останавливался в селе Бездна. Со Спасским уездом связаны имена ученых — химиков Александра Бутлерова и Александра Арбузова.
В 1833 году в Спасске побывал поэт Александр Пушкин — он собирал материал про восстание Емельяна Пугачева. А в 1846 году Спасск посетил певец русского крестьянства Николай Некрасов, который даже поохотился на центральной площади города, которая представляла из себя в то время самое настоящее болото. Этому событию Некрасов посвятил одно из своих стихотворений.
«…Домишки малы, пусты лавки,
Собор, четыре кабака,
Тюрьма, шлагбаум полосатый.
Дом судный, госпиталь дощатый.
И площадь… площадь велика:
Кругом не видно ей границы.
И слышно, осенью на ней
Чудак заезжий из столицы
Успешно ищет дупелей…»
Безумная необходимость?
Начало пятидесятых годов ХХ века (кто помнит, а кто не помнит — наверняка читал или слышал от старших) было ознаменовано в Советском Союзе великим событием — строительством и пуском в эксплуатацию Куйбышевского водохранилища, ГЭС. В результате грандиозной «водной революции» Волга обзавелась десятками каскадов и плотин. Казанка превратилась из узкой речонки в широкую и полноводную артерию. В то же время под водой оказались огромные территории: леса, заливные луга, населенные пункты. Ими, увы, пришлось пожертвовать.
Самой крупной жертвой Куйбышевского водохранилища оказался старинный Спасск. На новое место жительства (в 25 километрах от старого) жители Куйбышева начали перебираться в 1953 году, в общей сложности переселение длилось два года. Дома перевозили, предварительно разобрав их по бревнышкам, потом заново собирали на новом месте. А что не могли увезти, например, Троицкий собор, здания педучилища, тюрьмы — взрывали, чтобы макушки строений не торчали потом, как айсберги, из воды и не мешали судоходству. А про деревья забыли, и их верхушки еще долго потом нелепо и беспомощно тянулись из пучины к солнцу, пока окончательно не сгнили и не упали на дно.
Несколько лет назад я встречалась с участником Великой Отечественной войны Михаилом Федоровичем Горшениным и его супругой Ольгой Ивановной. Они жили в Болгаре в том самом доме, который когдато хозяин сам же и собрал из бревен, привезенных из старого города. Вот как он вспоминал старый Спасск:
— Стоит, как живой, перед моими глазами — на берегу речки Бездны, перепоясанной старинным железным мостом, в окружении богатых заливных лугов — прекрасных пастбищ. Луга эти перемежались полосами дубрав, мы их называли гривами. А сколько ягод поспевало в округе, помню, особенно хороша была ежевика. Город занимал замечательное место, лучше не придумаешь. Предки знали, где лучше всего селиться… До затопления в Спасске проживали несколько тысяч человек, в основном русские. Были там пивзавод, хлебоприемное предприятие, райпотребсоюз, АТП. Пристань у нас располагалась в восьми километрах от центра города и называлась «Переволоки». Потому что ее приходилось постоянно переволакивать с места на место — весной, когда вода поднималась, и летом, когда уходила.
Одним из самых красивых зданий старого города было педучилище. Его построили в 1912 году из качественного красного кирпича. Кирпичное производство вообще было очень характерно для Спасского уезда. Сегодня «рецепт» этого замечательного старинного кирпича утерян. В 30е годы в здании педучилища располагалась средняя школа.
Вслед за педучилищем в 1955 году взорвали тюрьму, в надежде, что все поглотит вода. Но прогнозы по какимто причинам дали сбой. Окраина Спасска оказалась вне зоны затопления. И остатки тюремного замка так и торчат из земли, напоминая о прошлом.
«НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ МОЕ СЕРДЦЕ РАЗОРВАЛОСЬ»
Несколько лет назад в Болгаре я познакомилась с учительницей Анной Григорьевной Карасевой. Она рассказала, что приехала в Спасск-Куйбышев в 1949 году из Пензенской области. В Спасске жил и работал ее дядя, уважаемый и известный в городе фельдшер Назарий Федорович Самостюк.
— И вот иду я, не спеша, с чемоданом в руках по улицам Спасска, — вспоминала Анна Григорьевна. — Улицы прямые, как стрелы. Первая — Набережная, около реки. Мы туда ходили купаться. Потом улица Нагаева — центральная, названная в честь революционера, расстрелянного белогвардейцами в годы Октябрьской революции, следующая улица — Вахитова, за ней Комсомольская (вот на ней мы с мужем и поселились), дальше улица Колхозная… Дома в старом Спасске в основном были деревянные — старинные купеческие особняки с красивыми резными наличниками. Многие из них, кстати, потом перевезли сюда, в Болгар, собрали заново. Только не так собрали, очевидно, торопились, не до красоты было — слепили, как лепешки. И здания потеряли лоск, лишились шарма. Какой же красавец, с балконом, был дом, в котором в Старом городе располагался райисполком. На новом месте его собрали уже без балкона. Не знаю, куда он делся. То ли потеряли, то ли сломали, то ли решили вовсе с ним не возиться.
Гордостью Спасска было педучилище, где работал очень дружный коллектив преподавателей. Его еще с войны возглавлял Гата Сиразетдинович Насыров — профессиональный педагог, тактичный руководитель и просто очень хороший человек. Анна Григорьевна вспоминала, как ее, только что приступившую к работе молодую учительницу, вызвал директор педучилища и стал расспрашивать об условиях жизни и быта, о семье. Узнав о проблемах, тут же предложил помощь. До последнего дня Насыров руководил педучилищем — его закрыли летом 1954 года. Впоследствии русские группы были присоединены к Тетюшскому педучилищу, а татарские — к Арскому. Гата Сиразетдинович тяжело переживал не столько сам факт расформирования училища (никто без работы не остался, все получили новые назначения), а то, что такое старинное красивое здание, утопающее в зелени и цветах, готовили к взрыву и затоплению. Он не стеснялся своих слез, когда прощался с альмаматер, попросил сфотографировать его в последний раз возле родных стен…
Мне рассказали, как много лет спустя, в начале 90х годов, постаревший Гата Сиразетдинович приезжал в Болгар к друзьям-коллегам по педучилищу. Решили проведать Старый город, поклониться руинам, вспомнить былые дни. Но Насыров на остров не поехал, сказал: «Не хочу, чтобы мое сердце разорвалось…».
ТАМ, ГДЕ ЖИВУТ ОРЛАНЫ-БЕЛОХВОСТЫ
После затопления небольшая речушка Бездна чрезвычайно раздалась. Так широко, что старинный мост через нее 1909 года постройки (его возводили помещики Молоствовы) оказался посредине реки, и местные жители с некоторой грустью стали называть его мостом, не соединяющим берега. Мне не раз доводилось бывать на острове Старый Город.
Однажды — вместе с учителем истории средней школы села Куралово Алексеем Корчагиным.
…Мы шли по узенькой тропинке, ленточкой вьющейся в траве, по дороге на Спасск, на то, что осталось от некогда широкого людного шляха. Вдали над купой деревьев в небо неожиданно взвился крупный птах, расправил огромные крылья и полетел прямо к воде.
— Это орланбелохвост на охоту, за рыбой полетел, — подсказал Корчагин. — Птица занесена в Красную книгу Татарстана.
Первым на пути попался памятник революционерам 1918 года — безликая серая пирамида с полуистершимся от времени списком одиннадцати жертв. Историк Корчагин рассказал, что погибшие были достойными и уважаемыми в Спасске людьми. Например, Марья Вертынская организовывала в родном уезде детские ясли, помогала семьям солдаток, заботилась о детях бедняков. В краеведческом музее города Болгара хранится письмо М. Вертынской сыну, известному революционеру Александру Аросеву, незаконно репрессированному и погибшему в 1938 году. Его дочь Ольга Александровна Аросева — популярная актриса, хорошо знакомая нашим зрителям по кинофильму «Берегись автомобиля».
Вот мы подошли к тюрьме, вернее, к тому месту, где она располагалась, на самой окраине Спасска. Трогаю торчащие из земли, нагретые солнцем литые ажурные решетки. Чем они были когдато: воротами, оконными наличниками? Вокруг огромные ямывыбоины — камеры, в которых томились простые сельские труженики. Крестьян привозили сюда за малейшую провинность: за три минуты опоздания на работу, взятые с поля колоски. Люди умирали, не дождавшись вердикта правосудия. Родным ничего не сообщали, просто отдавали тело и говорили, что умер.
Спасск тянулся с запада на восток. Там, где на деревьях сейчас строят гнезда орланыбелохвосты, располагались зерносклады, стояли баржи с зерном.
Тропинка закончилась, дальше город под водой, на дне Волги. Берег густо усыпан, словно морское побережье, разноцветными ракушками: красными, синими, зелеными. Но это вовсе не ракушки, а осколки кирпичей, посуды, бутылок, прочей утвари, всего того, что когдато называлось городом. Прошло более полувека, но прибрежная волна все еще передает «приветы» из Татарской Атлантиды — затонувшего Спасска.
На снимке: Спасск сегодня на дне Куйбышевского водохранилища.
Фото автора.