Проблема обеспечения продовольственной безопасности в последнее время вышла на первое место в России. О путях дальнейшего развития сельского хозяйства сегодня спорят до хрипоты. На днях наш корреспондент встретился с депутатом Госсовета РТ, руководителем филиала ФГБУ «Россельхозцентр» по РТ Вагизом Мингазовым, разговор пошел об актуальных вопросах сельского хозяйства.
— Вагиз Василович, ООО «Престижпресс» готовит к изданию книгу бывшего Президента АККОР Владимира Башмачникова — «Подрезанные крылья российского фермерства», отрывки из которой мы намерены опубликовать в газете «Земляземлица». Автор утверждает, что в подавляющем большинстве развитых стран мира основной ячейкой, производящей продукцию сельского хозяйства, является фермерская семья. Высокая мотивация, здоровые отношения, основанные на взаимной требовательности и взаимопонимании, равно как и компактность хозяйства помогают строго выполнять все технологические требования — как на поле, так и на животноводческой ферме. И на этой основе добиваться высоких результатов. Что вы скажете по этому поводу?
— Утверждение, что фермеры накормят весь мир, неправильно. Если углубиться в нашу историю и вспомнить отмену крепостного права в 1861 году, то что мы увидим? Крепостные крестьяне, не только работавшие на помещика, но и кормившиеся от помещика, получив свободу и землю, растерялись, не зная, что с ней делать. Разразившаяся затем засуха выкосила тогда многих свободных крестьян из тех, кто не успел уйти на фабрики и заводы бурно развивавшейся тогда промышленности. А многие снова поклонились в ноги к барину — возьми, дескать, батюшка, нас обратно, не дай сгинуть. Потому что работать на земле по указке — это одно, а организовать свой труд, причем организовать грамотно, строго в срок и качественно выполняя все технологические приемы, может далеко не каждый. Поэтому крепостное право в России, по сути, просуществовало до 1905 года — первой буржуазной революции.
Правда, справедливости ради надо сказать, что у татар крепостного права не было. В основном они считались государевыми крестьянами. Земля в деревнях распределялась подушно, причем, в расчет брались только мужчины. В татарских аулах процветали ремесла, работали ярмарки, активно шел обмен товарами. Поэтому от засух татары пострадали в меньшей степени. На этой почве, конечно, нынешние фермерские хозяйства могли бы развиться более активно. Но мы знаем, как сильно пострадал зажиточный, самый трудолюбивый слой крестьянства в конце 20х — начале 30х годов прошлого столетия изза сталинских репрессий. И что мы сейчас имеем? Мало в современных селах и деревнях людей, способных умело организовать свой агробизнес, производить конкурентную продукцию. Возьмем программу строительства семейных ферм: несмотря на государственную помощь, выделяемую на возведение ферм и обустройство, на селе далеко не все желают связываться с этим делом. Потому что на своей ферме надо работать, причем, умело, хозяйствовать надо. Здесь в тенечке не отсидишься. Основная масса сельского люда привыкла работать в коллективных хозяйствах, а дома держать приусадебное хозяйство. Посмотрите: иные крепкие хозяйства держат не одну корову, а дветри, несколько голов мясного скота, овец, кур, гусей, уток, а то и лошадей. Потому что не ленятся, к тому же сейчас они получают больше помощи с кормами.
Да, если есть фермеры, то, конечно, это неплохо, и надо помочь им развиться, встать на ноги. На это, кстати, и направлены существующие программы развития семейных ферм, поддержки начинающих фермеров. Однако, если мы посмотрим на фермерскую долю в производстве сельхозпродукции, то мы увидим, что она пока что очень мала. А наша страна огромна, народ хочет есть каждый день. Поэтому без крупных производств, хотим мы или не хотим, нам не обойтись. Чтобы решать проблему продовольственной безопасности, надо создавать крупные хозяйства, строить крупные комплексы: молочные, мясные, птицеводческие.
— Да, но ведь история современного сельского хозяйства России — это и есть, по сути, строительство крупных комплексов и ферм, однако продовольственная проблема решается чтото не очень активно. Деревни пустеют, уже около 50 миллионов гектаров земли в России заброшено. И какой земли! Россия обладает половиной всех черноземов планеты!
— Крупные хозяйства и крупные комплексы тут не причем. Возьмем нашего соседа — Белоруссию. По площади эта страна с Россией не сопоставима, к тому же условия для ведения сельского хозяйства там весьма посредственные: как в песне поется — «топи да туман». Тем не менее, белорусы производят уже 12 млн тонн молока и кормят им не только себя, но и экспортируют молоко в Россию. Как это у них получается? Я знакомился с их опытом. Там государство берет на себя значительную долю затрат агропромышленного комплекса. По каждому населенному пункту там составляется проект развития АПК: сколько этому селу требуется земли, сколько скота — молочного, мясного, птицы и т.д. После чего берется в России кредит и эти деньги уже в виде беспроцентного долгосрочного займа выделяются на строительство современной фермы на 23 тысячи голов: с доильными залами, с молокопроводами, с миксерамикормораздатчиками, с инженерными коммуникациями и подъездными путями с твердым покрытием. В селе за счет государства строятся школа, клуб, детсад и другие социальные учреждения. Выпускник сельскохозяйственного вуза, получив диплом, направляется, как это у нас раньше было, в это хозяйство, получает там подъемные, квартиру и обязуется не менее 5 лет там отработать. А отработав в таком хозяйстве 5 лет, многие привыкают и остаются. Так решается кадровая проблема.
А что у нас? Я был депутатом Федерального собрания. У нас красиво говорят, но мало что делают для сельского хозяйства. А речами, пусть даже очень красивыми, сельское хозяйство не поднимешь. Возьмем Татарстан. Это далеко не Краснодар! Здесь полгода — зима. Значит, надо строить зимние помещения, отапливать их. А это огромные затраты. Без которых, надо заметить, обходятся многие страны Запада и Америки, чем мы ставимся в заведомо не равные конкурентные условия. Мы вынуждены работать в условиях короткой вегетации растений, жесткой регламентации по срокам сезонных полевых работ — сева, кормозаготовки, уборки зерновых и технических культур. У нас то засуха, то сильные морозы, то ураганы, то град.
У нас отсталая перерабатывающая промышленность. В СССР потери изза этого достигали 60% по овощам, до 3040% — по мясу и молоку.
Лукашенко даже санкции против России использует с выгодой: покупает в Польше сырое молоко по 5 рублей, перерабатывает у себя и продает России уже по значительно большим ценам. А что в итоге? В итоге у нас цены на сырое молоко упали до 1314 рублей за килограмм. Опять наш крестьянин в проигрыше.
— И всетаки хотелось бы ближе к нашей теме. Вы, как известно, возглавляли самый большой агрохолдинг в Татарстане — «ВаминТатарстан». Однако он развалился. Почему?
— Создание агрохолдинга было в значительной степени вынужденной мерой. Вы помните, какая непростая ситуация создалась на селе в конце 1990х — начале 2000х годов. Во многом изза диспаритета цен финансовое положение хозяйств резко ухудшилось: перестали строиться фермы и ремонтные мастерские, обновляться техника, возникли большие задержки с выплатой зарплаты. Банковские проценты за кредиты взлетели до небес. Стали расти долги перед банками за ранее взятые кредиты, накапливались пени и штрафы. А какойлибо вразумительной аграрной политики на горизонте не просматривалось. Надо было чтото делать. Вот тогда руководство республики и обратилось к инвесторам, в том числе и к руководству молочной и хлебной промышленности, которую я возглавлял.
Что мы сделали? Создав холдинг, в который вошли 150 обанкротившихся хозяйств с общей площадью пашни 440 тысяч гектаров, мы, прежде всего, погасили долги по зарплате на сумму 600 млн рублей. Ввели в оборот 60 тысяч гектаров заброшенной пашни, потратив на это огромные средства на технику, ГСМ, гербициды. Стали реконструировать существующие фермы, оснащая их современным оборудованием, строя подъездные пути. За 12 лет поголовье крупного рогатого скота с 60 тысяч увеличили до 135 тысяч голов. В том числе дойное стадо нарастили с 20 тысяч до 50 тысяч. Поголовье свиней довели до 90 тысяч голов. В развитие перерабатывающей промышленности за 12 лет вложили 37 млрд рублей. Банкам только в погашение процентов перечислили 12 млрд рублей. Производство зерна увеличили со 180 тыс. тонн до 700 тыс. тонн. При этом долги по кредитам сократили с 16 млрд до 11 млрд рублей.
— Получается, что холдинг во всех направлениях развивался, а в итоге обанкротился…
— В 2010 году разразилась аномальная, всем памятная засуха. Чтобы сохранить поголовье скота, мы тогда заготавливали корма в семи регионах России. Из Перми везли их баржами, заготавливали в Кировской и Самарской областях, в Подмосковье. Очень дорогими получились кормовые запасы. Скот в итоге мы сохранили, но кредиты пришлось пролонгировать, а это значит, что долги возросли. Тем не менее, в этой ситуации мы могли бы постепенно выправить финансовую ситуацию, если бы у банков хватило терпения подождать. Не подождали, направили в суд иски…
— И всетаки, согласитесь, холдинги — слабоуправляемые структуры. В них от хозяина до фермы и поля очень большие расстояния. А ведь там работают люди. Им хотя бы и указания надо дать, и слово доброе сказать. Не говоря уж о том, чтобы проконтролировать…
— Многое зависит от кадров. Если грамотному, обладающему организаторскими способностями специалисту создать необходимые условия — предоставить жилье, установить нормальную зарплату, с него можно спрашивать. Руководители агрофирм у нас имели такие условия. Другое дело — механизаторы, животноводы. Известно, что из деревни люди уходят, особенно молодежь. Сезонный характер работы, когда с ранней весны и до поздней осени рабочая смена длится по 12 часов, а то и больше, когда от фермы оторваться даже на дватри дня бывает крайне сложно, не являются факторами привлекательными. К тому же у нас в республике есть, куда приложить свои руки: растут производства в экономической зоне «Алабуга», откуда вахтовые автобусы ездят по всем окрестным селам и деревням, развивается промышленность в других местах, много строек. И везде — 56дневная рабочая неделя, нормированный рабочий день, приличная зарплата. Эту проблему мы, конечно, решали. Прежде всего, за счет закупки высокопроизводительных, энергонасыщенных машин с широкозахватными агрегатами. А также оснащения ферм современным оборудованием. И, надо сказать, производительность труда у нас росла. Но проблему кадров на селе нельзя решить только за счет внедрения высокопроизводительной техники. Надо сохранять саму деревню. С ее устоями, традициями, укладом, духовностью. А для этого надо не только продолжать реализацию всех тех программ, которые у нас в республике работают, но и нарастить усилия. Потому что много еще у нас и бездорожья, и соцкультбыт не везде развит. И недостаточными темпами решается жилищная проблема. Те программы, которые работают по этому направлению, финансово слабо обеспечены. А если у молодого человека нет квартиры или нет твердых гарантий ее получить в ближайшей перспективе, он долго в деревне не задержится.
Интервью взял Тимофей ТРОИЦКИЙ.
P.S. Это интервью, наверняка, вызовет противоречивые суждения, как и сам интервьюер. Кто-то выскажет слова поддержки, подтвердив, что холдингом «Вамин-Татарстан» было сделано немало хорошего: реконструированы десятки существующих ферм, к ним проложены подъездные пути с твердым покрытием, модернизированы машинно-тракторные парки… Другие вспомнят, что руководители среднего звена не имели права голоса, надо было исполнять указания «сверху», не оперативно решались текущие вопросы… Как бы то ни было, но позиция и мнение бывшего руководителя самого крупного агрохолдинга в республике, процедура банкротства которого продолжается, думается, нашим читателям не безынтересна.