Заслуженному агроному РТ, лауреату Госпремии РТ в области науки и техники Иосифу Левину 26 ноября исполнилось 80 лет
«В конце 1967 года, когда мне исполнилось 29 лет, я покинул Казахстан и уехал в Татарию. Попробовал себя в науке в качестве ассистента кафедры растениеводства КСХИ. Но быстро понял, что это уже не мое, меня тянуло на поле», — вспоминает заслуженный агроном РТ Иосиф Левин. О том, как он прошел путь от казахстанских степей до должности главного агрономамелиоратора Минсельхоза РТ, никогда не засиживаясь в кабинетах, а напротив, всегда находясь в полях, Левин рассказал в интервью нашему изданию.
— Иосиф Фомич, вы коренной горожанин, но посвятили свою жизнь сельскому хозяйству. Чем это вызвано?
— Да, я коренной горожанин. Родился в Воронеже, в результате эвакуации в конце 1941 года наша семья оказалась в Казани, где и осталась на всю оставшуюся жизнь. Когда в 1954 году началось освоение целинных земель, я учился в 9м классе школы номер 117, которую окончил в 1956 году. В те годы много говорилось и писалось о целине, которую осваивал весь советский народ и в основном — комсомол. Я был комсомольцем, и мне захотелось поучаствовать в освоении целины. Поступив на агрономический факультет КСХИ и окончив его в 1961 году с дипломом ученого агронома, я был готов на трудовые подвиги.
— А как вы попали на целину?
— Институту в 1961 году пришла разнарядка для отправления в Кустанайскую область 15 молодых агрономов. Я одним из первых подал в деканат заявление с просьбой отправить меня на целину. 12 апреля Юрий Гагарин полетел на орбиту в космос, а я спустя пару дней отправился на свою орбиту — на казахстанскую целину. Я сначала стал агрономом отделения совхоза с площадью пашни 7,2 тысячи гектаров, а позднее — главным агрономом совхоза «Комаровский».
— Затем вас повысили до главного агронома райсельхозуправления? Чем памятно это время?
— Мне удалось при поддержке руководства района быстро внедрить в 12 совхозах все то, что я внедрил в совхозе «Комаровский». Мягкая рядовая пшеница «Акмолинка 1» была заменена на сильные и твердые сорта пшеницы. Наша работа позволила сдавать хлеб государству с 40процентной надбавкой за силу муки, а отходы от сортировки использовать на корм скоту. Эффективно мы работали и по очищению полей от сорняков. В районе с моей подачи был объявлен конкурс по изготовлению наземных малообъемных опрыскивателей. Малообъемное опрыскивание повысило выработку агрегатов. На чистые от сорняков поля приятно было смотреть.
— За все эти заслуги Вас наградили орденом Трудового Красного Знамени…
— В 1966 году урожай зерна в районе составил 15 центнеров с гектара при плане 10 центнеров с гектара. Государству было сдано 20 миллионов пудов зерна — 2,6 годовых плана, в основном пшеницы, 95 процентов которой было принято первым и вторым классами с 40процентной надбавкой к цене за качество.
— С окончанием комсомольского возраста вы вернулись в Татарстан…
— Да, по достижении 29 лет, в конце 1967 года, я покинул Казахстан и уехал в Татарию. Попробовал себя в науке в качестве ассистента кафедры растениеводства КСХИ. Но быстро понял, что это уже не мое, меня тянуло на поле. В Минсельхозе РТ мне предложили на выбор должность главного агронома райсельхозуправления трех районов. Изучив почвенноклиматические условия этих районов, я выбрал Бавлинский, где нашел много сходного с местом моей работы на целине.
— Вы семь лет занимались внедрением рапса. Можно ли сказать, что благодаря вам Татарстан стали называть рапсовой республикой?
— Да, это так. Рапс появился в Татарстане в 1980 году и выращивался привозными семенами на кормовые цели. В 1986 году руководство республики хотело решить проблему кормового белка за счет рапсового жмыха — отхода после выжимки масла из маслосемян рапса. На территории Казанского молочного комбината в конце 1986 года был построен маслобойный завод с годовой потребностью в сырье 12 тысяч тонн, а после реконструкции — 24 тысячи тонн. Для обеспечения этого завода сырьем местного производства было создано производственнонаучное объединение «Татрапс», где первые 7 лет я работал главным агрономом.
Мы быстро решили все вопросы рапсосеяния, за счет роста площадей под рапсом выросли валовые сборы маслосемян, и уже из урожая 1988 года и в последующие годы этот завод работал на местном сырье.
— Что заставило вас уйти из «Татрапса» в самый расцвет его деятельности?
— Излишки маслосемян рапса, которые физически не мог переработать этот маслозавод, пошли за границу, что, кстати, свидетельствовало о высоком качестве татарстанского рапса, которое соответствовало требованиям мировых стандартов. Всего было отгружено за границу 79 тысяч тонн.
Я предложил построить в нескольких районах небольшие цеха для производства жмыха, так необходимого для животноводства республики. Меня не поддержали и 7 мая 1992 года предложили поискать другую работу. Это был повод. А истинной причиной для увольнения меня из «Татрапса» послужил мой отказ выполнять команду по скорейшему завершению посева рапса до ожидаемой майской засухи. Я же предложил майскую засуху переждать и посеять оставшуюся площадь после 1 июня.
— Оставить сев на лето?
— Дело в том, что личными наблюдениями в производстве и деляночными опытами в 1991–1992 годах мы выявили преимущество рапса, посеянного в начале июня, перед всеми майскими сроками сева. Меня не послушали, сказали, что так не принято делать, я же не захотел делать то, чему и мозг, и душа сопротивлялись, и написал заявление по собственному желанию.
Кстати, и в тот год, и почти во все следующие годы я оказался прав. Почти все поздние посевы оказывались лучше ранних. К тому же они как бы уходили от злостного вредителя рапса — цветоеда, нещадно уничтожающего незащищенные майские посевы рапса. Только в 2014 году ученые согласились, что и июньские посевы имеют право на жизнь.
— И чем вы занялись, уйдя из «Татрапса»?
— Я поехал в город Нурлат с намерением построить там небольшой цех по выжимке масла за счет частного капитала богатого родственника, чтобы перерабатывать рапс на месте и не ездить за жмыхом в Казань через Набережные Челны. Я смог убедить руководство района в необходимости этого. Меня поддержали, цех был построен — без проекта, на голом энтузиазме! Я посчитал свою задачу и мечту приблизить жмых к коровам выполненными.
— Иосиф Фомич, о чем вы больше всего сожалеете?
— Сожалею, что разрушены колхозы и совхозы, разрушены орошаемые культурные пастбища, прекратили внесение жидких азотных удобрений, пивоваренный ячмень скармливается скоту, а республика последние годы не может обеспечить себя качественной пшеницей для хлебопечения в объеме полной потребности. Расстроен, что Казанский МЭЗ отправляет высокобелковый шрот за пределы республики в то время, как существует белковая проблема в животноводстве Татарстана, ведущая к перерасходу кормов и увеличению себестоимости.
Все это мы проходили, но все это можно и нужно поправить. И чем быстрее — тем лучше…
Интервью взял
Александр Марков.