В редакции «Земли-землицы» раздался тревожный звонок. Девушка, представившаяся Гузелью Никифоровой, сообщила, что она из Лениногорска и что ее мама — инвалид, которой недавно отказали в продлении группы инвалидности по болезни сердца, скоропостижно скончалась вскоре после этого из-за инфаркта. «Разве так врачи должны поступать?» — последовал вопрос. Наш корреспондент поспешил на этот зов.
...Гузеля, как ее все называют, сидела передо мной и плакала. И вновь вспоминала тот трагичный день, когда ее мамочка, Алсу Джамалетдиновна, родной человек, ушла из жизни. И рассказывала предысторию.
Сурово встретила жизнь маленькую Алсу — в младенчестве она упала, результат — раздробленная бедренная кость, долгие месяцы в больнице и не одна операция, но врачи спасли. Затем она в 8 классе перенесла воспаление головного мозга, была парализована. Врачи не давали гарантий, что девочка выкарабкается. Алсу с огромной жаждой жизни перебарывала недуги. И выросла, несмотря ни на что, энергичной, общительной, имела много друзей. А встретив Раиса, вышла замуж, родила сына и дочь.
Но семейная жизнь, увы, не задалась, ей пришлось одной воспитывать детей.
— Маме было очень трудно, — говорила Гузеля, — отец, уходя от нас, забрал все вплоть до табуретки. Алименты не платил. Маме тогда пришлось поднимать нас, работая в двух местах. Она все делала, чтобы у нас был достаток, и жили мы не хуже других людей.
Но ближе к сорока годам у Алсу¬ начало сдавать сердце, и давление стало скакать. К 50-ти годам врачи обнаружили у нее целый «букет» болезней: глаукому, сахарный диабет, гипертонию, ишемическую болезнь сердца… Больше работать она не могла, и в 2008, а затем в 2009 годах в Бугульминской ВТЭК (врачебно-трудовая экспертная комиссия) получила III группу инвалидности.
Инвалидность — это не радость. Но это — пенсия. Пусть маленькая, но поддержка. Ведь работать женщина уже не могла.
Тем временем здоровье Алсу не улучшалось. Однако по истечении второго срока (инвалидность каждый раз дают на год), 3 ноября текущего года, при очередном переосвидетельствовании ВТЭК (Бюро МСЭ №22, находящееся в Азнакаеве и возглавляемое Радиком Халиковым), в сохранении группы инвалидности Мингазовой решительно отказали.
— Как призналась нам сама мама, в комиссии ее назвали симулянткой! — со слезами на глазах сказала Гузель.
Шокированная таким исходом экспертизы, Алсу Джамалетдиновна сразу же написала протестную жалобу в вышестоящую комиссию в Набережных Челнах. Вернувшись домой совершенно сломленной, слегла и три дня провела взаперти в своей комнате.
— Давай поговорим, — сказала Алсу, наконец, дочери, вконец напуганной состоянием матери. — Я отправила жалобу о пересмотре дела. Если в течение десяти дней в Азнакаеве протест не рассмотрят, я подам на них в суд…
Вскоре из Челнов позвонили и Алсу Мингазову пригласили явиться на комиссию 18 ноября к 8.30.
Но к этому числу ее, 52-летнюю женщину, уже похоронили: она скончалась 16-го вечером.
— 16 ноября был Курбан-байрам, — продолжила Гузель, — мы готовились к празднику, в духовке пекся зурбэлиш. Мама сидела на кухне. Вдруг побледнела: «Мне плохо!» — и упала.
Дочь тут же позвонила в «скорую»: «Мама потеряла сознание!»
— На это мне ответили: «Это не повод, чтобы нам звонить!», — вспоминает Гузель.
Дочь стала мерить маме давление — 90 на 40. А потом нижняя, сердечная граница давления, промелькнув, исчезла!
Она опять в панике набрала 03: «У мамы больное сердце, нет нижнего давления!»
— И снова мне грубо ответили: «Ждите, мы не летаем!» — опять всхлипывает Гузель.
Приехала бригада — девушка-фельдшер и медбрат. Больная кричала: «Я умираю! Спасите меня! Сердце огнем горит!» Фельдшер дрожащими руками пыталась вставить катетер, отчего все было в крови, ввела полшприца лекарства. Ее действия были столь неумелы, что муж Гузель Андрей помогал фельдшеру вводить в вену шприц. А фельдшер тем временем направилась к телефону вызывать реанимацию: «У женщины инфаркт!» После чего поставила систему.
Когда прибыла вторая бригада, Мингазовой сделали электрокардиограмму, померили давление и повезли в больницу, почему-то забрав все использованные ампулы и шприц, хотя все это должно оставаться на месте оказания помощи.
Мы никогда не узнаем, какими были последние моменты жизни Алсу Джамалетдиновны. Она так хотела жить! Но по пути в больницу скончалась. Гузель, ехавшей на машине вслед за «скорой», сообщили об этом прискорбном факте в приемном покое.
Долго будет кровоточить душевная рана дочери!
Взволнованная этой болью, я прошла в кабинет к руководителю Азнакаевской ВТЭК Радику Халикову, приехавшему, согласно графику, в Лениногорск для приема больных. И сразу задала ему основной вопрос: почему была снята группа инвалидности у Алсу Мингазовой, страдавшей ишемической болезнью сердца и гипертонией?
— Третьего ноября мы Мингазову освидетельствовали. И на основании представленных лениногорской больницей документов и объективного осмотра наших экспертов было вынесено решение о снятии группы инвалидности, — ответил он. — Мы объяснили Мингазовой ее права, что она может обжаловать наше решение. По ее жалобе документы мы отправили в Набережные Челны. А что касается ее болезни, я вам все равно ничего не скажу — существует 61 статья Конституции Российской Федерации о врачебной тайне. Нарушение ее пунктов — уголовное дело.
Врачебная тайна… А ведь удобная позиция — прятаться за тайну. Не правда ли? Только в данной ситуации она неприемлема — человек умер.
Решив выяснить, что за документы представила больница в Азнакаевскую ВТЭК, я направилась к лечащему врачу Мингазовой Зое Беляко¬вой, которая наблюдала ее много лет.
Выслушав меня, она заявила:
— Диагноз у моей пациентки был тот же, что и в прошлые годы — ишемическая болезнь сердца и гипертония. В последнее время у нее часто нарушались сердечные ритмы. Заболевание прогрессировало…
Естественно, возник вопрос: отчего же ВТЭК сняла группу, если заболевание прогрессировало?
Белякова недоуменно пожала плечами:
— Мы посылали документы на подтверждение группы. Думали, что ее даже повысят до второй. И то, что ее не только не подтвердили, а вообще сняли — для меня полная неожиданность.
Хрупка человеческая жизнь. Ко¬му-кому, а врачам это известно. И кто знает, может, не будь стресса, полученного во ВТЭК, Алсу Джамалетдиновна была бы сейчас жива... Хоть и не лечат эксперты, но от их решения — дать больному ту или иную группу инвалидности или снять ее — зависят и жизненный тонус, и величина пенсии, и право на получение бесплатных лекарств и медицинских процедур.
Врачам, надо и это отметить, не позавидуешь. Согласно статистике, в Татарстане численность населения составляет более 3780000 человек. А число людей с ограниченными возможностями — более 300 тысяч, то есть около 10 процентов, причем, эта цифра все возрастает. Целая армия! И не только за счет безногих и безруких: все больше у нас онкологических больных, сердечников, диабетиков, гипертоников, людей с психическими заболеваниями. И вина в этом зачастую не врачей — они лишь констатируют инвалидность. На состояние здоровья влияет и экология, она у нас во многих местах далека от идеальной. Сказываются и социально-экономические условия в стране, низкий уровень жизни огромного числа граждан, плохие условия труда на работе. Даже характер взаимоотношений людей на производстве, в транспорте, на улице сказывается на жизненном тонусе. Стоит ли поэтому удивляться, что инвалидов у нас становится все больше и больше? Наконец, не секрет, что инвалидность — это лакомый кусок и для определенной части вполне здоровых людей: работать и получать пенсию по инвалидности — чем не стимул? Поэтому вполне понятна неписаная установка всячески противодействовать росту числа людей, имеющих статус инвалидов, и не удивительно, если такая установка есть и для ВТЭК.
Но давайте спросим себя: может ли печальная статистика оп¬равдать действия врачей, лишающих средств к существованию по-настоящему больных людей? Людей, неспособных к напряженному физическому труду? Ответ очевиден: нет, не может. Здоровые должны взять на себя бремя содержать больных. Это вопрос уже не экономики, это вопрос нравственности.
О том, что с нравственностью, а, может быть, и с квалификацией врачей в Азнакаевской ВТЭК не все в порядке, говорят и другие факты.
Вот, к примеру, ис¬тория болезни Зинаиды Мироновой. Жизнь ее с онкологическим заболеванием просто мучительна. В прошлом году в Казани она перенесла операцию, после чего получила II группу инвалидности. Нынче по истечении срока в Азнакаеве ей понизили инвалидность до III группы.
— Я не согласилась, — рассказывает она, — и подала жалобу в Челны. Ездила туда 22 ноября. Меня осмотрели, изучили историю болезни, расспросили о самочувствии, моем питании. И решили отменить решение Азнакаевской ВТЭК…
Сейчас Миронова проходит обследование в больнице. Но еще не факт, что ВТЭК пересмотрит свое решение.
А вот история другой больной — Софьи А. (имя изменено — С.К.). Софья рассказала: диагноз поставили ей в 2008 году в Лениногорске, подтвердили в Казани. Она дважды оперировалась, перенеся и боль, и страх за жизнь. Держалась изо всех сил, хотя у нее заметно снизился иммунитет, преследовала постоянная изнуряющая слабость. Два года подряд она ездила в Бугульминскую ВТЭК за получением группы, и оба раза получала заключение о II группе 3 степени.
— А нынче Халиков поставил мне вторую группу без всякой степени, — негодующе говорит Софья, — и пенсия, конечно, уменьшилась. Раньше она была 8700, а сейчас — 5400. Хотя группа вроде бы тоже вторая. А мне ведь надо усиленно питаться!
В лениногорской больнице я познакомилась с Анной Польских (имя-фамилия изменены — С.К.) и ее 18-летней дочерью. У девушки — врожденная патология, операция не помогла. И сейчас врачи лишь поддерживают ее жизнь — назначают бесплатные массаж, различные процедуры, лекарства. Они находились в состоянии стресса: у многих детей с аналогичными заболеваниями, по словам Анны, группу инвалидности сняли, и Анна переживала, что и ее Оксану ждет такая же участь. А значит — прощайте и бесплатный массаж, и бесплатные лекарства, и необходимые медицинские процедуры...
61 статья Основ законодательства РФ гласит: «Информация о факте обращения за медицинской помощью, состоянии здоровья гражданина, диагнозе его заболевания и иные сведения, полученные при его обследовании и лечении, составляют врачебную тайну. Гражданину должна быть подтверждена гарантия конфиденциальности передаваемых им сведений…». Как выясняется, «врачебная тайна» иной раз — это завеса, за которой скрываются равнодушие, бессердечие и цинизм.
Светлана КУЛАГИНА,
наш спецкор.