В поселке Подгорный Ютазинского района нынче переполох: люди решают, кому доверить свои земельные паи. Чем, спрашивается, Рашид Идрисов, распоряжающийся последние три года паевой землей — 1500 га — на условиях аренды, не угодил?
Но, как выясняется, главный вопрос тут — не чем, а кому. Ответ — районной администрации. Сделанная Идрисовым видеозапись сельского схода, на котором решался вопрос о том, кому начинать этой весной посев на землях Подгорного, — тому подтверждение. Жителей поселка, пайщиков, собрали 22 марта и объявили им, как о принятом решении, что их земли поделены между двумя хозяйствами — ООО «Байряка «Трактор» и ООО «Им. Тукая». Предложили проголосовать. Люди поднимали руки под пламенные призывы местного уважаемого аксакала Сагадатуллы Тухбатуллина: «Голоса подняли! Руки подняли!» (Пленка не соврет).
«Вот, смотрите, они же их заставляют руки поднимать!» — горячится сидящий рядом со мной Рашид Идрисов, который и показал мне эту пленку. И мы садимся в идрисовский джип, и катим в Подгорный, к пайщикам.
Те, кого встречаем на улице, к кому в дом заходим, — это люди по большей части уже немолодые, кто предпенсионного возраста, а кому уже и за 80 перевалило. Помнят они и богатые совхозные времена, и постсоветскую разруху.
Оказалось, большинство из них не рады перспективе передать свои паи чужим хозяйствам. Даже с учетом того, что и «Байряка», и «Им. Тукая» — сельхозкооперативы сильные, и руководители их опытные. Рассказывают, как четыре года назад «байряки» уже приходили, чтобы «володеть» ими, да подгорновцы отказали. По тем же соображениям, что и сейчас: далеко проживают новые арендаторы, а вопросов и по работе, и по жизни возникает немало: не ехать же всякий раз по насущным заботам за десяток километров!
А Идрисов — вот он, можно сказать, тутошний, хоть и приезжий. Приехав, покрыл все долги — порядка 500 тысяч рублей — тогдашнего ООО «Уруссинский», которое проходило процедуру банкротства, приобрел в собственность совхозное имущество. Словом, показал себя человеком с серьезными намерениями. Да и по-прежнему для многих тут он — хозяин. «А чего? По паям расплачивается», — говорят. Даже в прошлом году, после засухи, из которой Идрисов вышел с нулевым урожаем, арендную плату он умудрился выдать.
У администрации свои, тоже серьезные аргументы.
— Когда Идрисов брал хозяйство, на балансе у него было почти четыреста голов КРС, да свиньи, — говорит руководитель районного исполкома Рустем Нуриев. — Сейчас — ни одной головы. И сегодня наш район критикуют именно за такого, как Идрисов. У нас тех 400 голов, которых он под нож пустил, сейчас не хватает. Из-за таких, как Идрисов, республика лишилась четырехсот миллионов рублей федеральной бюджетной поддержки. Хоть бы коров сорок завел, как Фазыл Ахметшин! У нас на глазах он в августе прошлого года начал строить ферму, а в сентябре-октябре запустил коров и сейчас надаивает 700 литров молока в день.
О хозяине судят по его делам, а не речам. И если посмотреть на показатели фермерского хозяйства Идрисова, то тут радоваться, в общем-то, особенно нечему. В 2008 году он собрал порядка 12 центнеров зерна с гектара, в 2009 — 4 центнера, в 2010-м — 0.
Да, два последних года была страшная засуха. И это не вина, а беда фермера, что такой низкой оказалась отдача угодий. Но факт остается фактом: пока ни в земледелии, ни в животноводстве фермер за четыре года никого не удивил своим мастерством.
С другой стороны, заслуживает уважения, что не повернулся он к земле-матушке спиной после столь тяжких испытаний… Продолжает работать и надеяться на лучшее.
— Первый раз у свиней ребра увидел, такие они отощавшие были, — говорит фермер о купленных им совхозных животных. — И свиней, и коров — тощих, запущенных, больных, от которых и телята нездоровые рождались, пришлось пустить под нож...
Казалось бы, о чем тут спорить?
— Говорят, когда-то в Подгорном была такая ферма, в которой в домашних тапочках можно было ходить, — говорит Идрисов. — Вот и я такую хочу сделать! На двести коров. Меньше смысла нет, экономически нерентабельно…
Идрисов ждет, когда банк одобрит его бизнес-план на реконструкцию фермы на 200 голов КРС.
Почему часть населения Подгорного голосует за Идрисова, несмотря на засоренные поля, отсутствие урожая и пустующую ферму? Не только за оплату паев. Идрисов знакомит меня с супружеской парой, которая арендует у него пилораму. А что такое пилорама? Это и рабочие места, и точка роста. А вот товарищ, который на площадях, выкупленных Идрисовым, намеревается делать металлические конструкции и привлекать рабочую силу. И это тоже штрих в пользу фермера. Дружен Рашид и с мелкими безземельными фермерами, создавшими хозяйства по программе самозанятости, которым разрешает пасти скот на паевой земле и продает сено по льготной цене. К примеру, с Василем Ахмадуллиным, чья давняя мечта — иметь 50 гектаров земли, чтобы жить на них и коров пасти. А пока у того лишь 17 соток, десять телок и опустевший сарай — сено кончилось.
— А чего у тебя землю-то забирают? — спрашивает Василь у Идрисова, да щурит глаз насмешливо. — Дефицит, что ли? В тех краях, — он машет рукой в бескрайние поля и синее небо, — она бурьяном зарастает…
Помявшись, добавляет:
— Вся помощь сейчас идет колхозам. А у Идрисова курс правильный, он с частниками работает, производит, косит и продает населению. У колхоза ведь не возьмешь, в скирде стоит — не трогай. А твою землю, Рашид, кому? Может, таким, как я, хотят отдать?
Он так и говорит — «у колхоза». Хотя колхозов в республике давно нет, все они или реорганизованы, или реформированы, или переименованы. Тем не менее слово «колхоз» прочно сидит в сознании сельчан, которые, в большинстве своем живут собственной жизнью, собственными проблемами. Значительная часть населения в Подгорном уже ни на кого не надеется: ни на власть, ни на фермера Идрисова. И это весьма примечательно.
— Вряд ли что тут получится, — говорит Клара Хабипова, еще совсем не старая женщина, только-только на пенсию вышедшая. В прошлом она работала сначала лаборанткой, потом — дояркой, а затем телятницей в совхозе. — Молодежь уже не работает. А если кто и приезжает — он все равно не работать приезжает. Трактористы все уехали. А мы вот плачем, что у нас теперь ничего не осталось...
Да, не одним земельным паем жив человек в Подгорном.
«В совхозе хотим быть», — говорят иные. И в этих словах — и тоска по прошлому, когда хозяйство было преуспевающее, и мечта о жизни, в которой у людей будет работа, а у села — перспективы.
Люди видят: и в совхозе не стало работы, и при Идрисове немного рабочих мест появилось. То, что фермер в трудной ситуации пошел по самому легкому пути, порешив все поголовье на ферме, вместо того, чтобы отобрать хотя бы лучших животных и из них формировать продуктивное стадо, не придает сельчанам энтузиазма. Ведь ферма — это тоже рабочие места. Опора села. А мечта Идрисова о реконструкции фермы — это всего лишь мечта, ею не согреешься.
Какова реальность в Подгорном? А такова: женщины в основном сидят без работы дома, а мужчины ездят в Октябрьск, где зарплата — шесть тысяч, три из которых уходят на еду да на дорогу. Оставшихся трех — на много ли хватит? Отрываются сельчане и от подворья. На некоторых улицах Подгорного нынче и навозом-то не пахнет.
«Эх, Подгорна ты, Подгорна,
Широкая улица,
По тебе никто не ходит,
Ни петух, ни курица…», — поется в одной старинной песне.
Вряд ли в нынешнем Подгорном песню эту знают. Но как бы смысл этих слов не стал тут реальностью.
Алсу ШАКИРОВА,
наш спецкор.
На снимке: житель Подгорного еще помнит времена, когда там цвели сады.
Фото автора.