В прошлом году в ООО «СХП им. Рахимова» Апастовского района от каждой коровы было надоено по 4721 килограмму молока. Этот результат мог бы сойти за приличный, если бы не следующее обстоятельство. Животноводческий молочный комплекс здесь по российским меркам — уникальный. Коров на нем доят очень дорогие роботы, и это — самый крупный роботизированный комплекс в России и один из крупнейших —
в мире. Для сравнения: на учебной ферме компании «Де Лаваль», производящей и поставившей нам эти самые роботы, годовой удой коров составляет более 9000 килограммов.
В два раза больше!
Такие роботы довелось посмотреть в Швеции, на той самой учебной ферме компании «Де Лаваль». На моих глазах корова безропотно отдала роботу за одну дойку 22,3 литра молока. Это означало, что суточный удой ее — 55 литров! Восхитил главный рабочий орган робота — «умная» механическая рука. Без преувеличения можно было сказать, что эта рука ласковее и нежнее руки самой передовой доярки. Потому что действия манипулятора не зависели от настроения — того, что присуще живому человеку. Эта механическая рука помыла вымя, сделала массаж, надела доильные стаканы на соски. Осуществила дойку в строго заданном режиме. А по мере опустошения сегментов вымени стаканы отделялись от сосков последовательно, как только молоко в том или ином «отсеке» вымени заканчивалось. Робот не сосал кровь, а значит, не было и боли. Будь иначе, корова не зашла бы добровольно в станок для доения. Ведь загонять ее было некому — доярок при такой технологии не предусмотрено. Только дежурный специалист у монитора компьютера.
Комплекс этот для нас — как, к примеру, Карлос Эдуардо в футбольном «Рубине» — дорогущий, черт, ну да ладно — лишь бы голы забивал. Но как не дождались мы голов от Эдуардо, так нет ожидавшегося молока и от комплекса. И это тем более обидно, что животноводческий объект обошелся республиканскому бюджету дороже, чем «Рубину» бразильский нападающий.
А ведь начиналось все, казалось бы, прекрасно. Коровники близ сел Булым-Булыхчи и Курмашево построили на загляденье. Тогда, в 2009-м, я заглядывал туда: красивые, просторные, светлые — дворцы, да и только. Душа наполнялась гордостью — и мы не лыком шиты! Правда, тревожило, что буренок транспортировали из далекой Австралии на американских самолетах — у себя, что ли, не нашлось?! С другой стороны, думалось, что из такой дали везли не просто буренок, а самых настоящих принцесс. А что? В футболе, что ли, нам только отличаться?
И вот — 4721 кг. Всего-то! Как на обычных дешевых фермах. Так и хочется воскликнуть: «Ну что же это мы? Руки, что ли, у нас не тем концом растут?»
Думаете, привезли на «Боингах» шило в мешке? Ошибаетесь. Специальная бригада жила на зеленом континенте 3 месяца, отбирая нетелей лучших из лучших: потенциал их продуктивности был не ниже 7-8 тысяч килограммов, условия содержания были похожи на наши. В общем, все честь по чести.
Что же случилось? Попробуем проанализировать события по хронологии. Прибыли 1478 австралийских голштинок, согласно графику, осенью 2009 года. И повезли их … на карду. Да-да, мимо красивых дворцов — под дождь и ветер. Оказалось, роботы запаздывали. Обычно кавалеры ждут дам, а тут получилось все наоборот. Прошел октябрь, наступил ноябрь, грянули 20-градусные морозы. Наступила зима. А «принцессы» все еще стояли под открытым небом, прижимаясь к ометам соломы. Начались отелы, телята вываливались, можно сказать, в снег. Надо было обеспечить их сохранность, организовать раздой первотелок.
Основная ответственность за коров, за их содержание и обслуживание легла на заместителя генерального директора по производству Назипа Гатауллина. Он, в буквальном смысле, дневал и ночевал на комплексе. И у него не было дрожи в коленках: имея высшее ветеринарное образование, он заблаговременно в течение месяца прошел стажировку на учебной ферме компании «Де Лаваль» в Швеции. Да и крупным молочным комплексом с обычной технологией довелось заведовать. В общем, и знания, и навыки были. Да и ответственность за коров он чувствовал не только административную, но и человеческую: ведь это и он отбирал животных в Австралии. Уверенности придавало и то, что рядом с коровниками были доверху заполнены несколько бетонированных силосно-сенажных хранилищ, имелись достаточные запасы концентратов и сена.
— В какой-то степени нам повезло, — рассказывал он при встрече. — Нетели и сухостойные коровы морозов практически не боятся, а когда пошел отел, мы уже и помещения приготовили: в конце ноября был запущен первый коровник, в конце декабря — второй…
О том, что суровые климатические условия, в которых оказались австралийские голштинки, не стали роковыми, говорит следующий факт: в 2010 году от каждой первотелки было надоено в среднем по 8500 килограммов молока. Покупателем стала известная фирма Юнимилк-Данон, оплачивавшая продукцию по высшему сорту. Перспективы открывались радужные. Тем более, что в том аномально засушливом году СХП им. Рахимова не покупало, а продавало излишки кормов.
Но вот в начале 2011 года довелось побывать на комплексе вновь. На первый взгляд все было так, как и ожидалось увидеть: в просторных коровниках чисто, светло, уютно. Коровы спокойно жевали монокорм с кормового стола. Некоторые «балдели» под импортными чесалками.
Но вот я прошел к роботам. И что же? То, что предстало перед взором, было шоком. Коровы заходили в станок, механические руки приходили в движение: мыли, массировали, выдаивали, как и положено, первые струйки на пол, одевали стаканы. Но… Стаканы или не надевались, или, продержавшись на сосках считанные секунды, падали на пол вместе со шлангами, и технологический процесс начинался заново. Бедная корова дергала копытами, будто пытаясь смахнуть с себя эти щупальца, крутила головой. Так было с одним роботом, другим, третьим... На вопрос, что происходит, Назип Набиуллович только отвечал:
— Вы попали на период технического обслуживания роботов, это все скоро отрегулируется…
Кстати, с олимпийским спокойствием, даже философски отнесся к возникшей ситуации и директор хозяйства Фарид Рахимов.
Тем не менее, в 2011 году от каждой коровы было надоено уже только 5748 килограммов молока — на 2750 килограммов меньше! Спад — катастрофический.
Как выяснилось, проблема уперлась именно в техническое состояние роботов: детали оборудования изнашивались, микросхемы перегорали. И механические руки переставали быть ласковыми и нежными. Оказалось, что и у них есть «настроение» — и хорошее, и плохое.
А когда руководство хозяйства обратилось в компанию «Де Лаваль»: техническое обслуживание, пожалуйста, сделайте, шведские товарищи, улыбаясь, запросили… 5 миллионов рублей. Или почти треть выручки от проданного молока!
Денег таких у хозяйства не нашлось. Не предусмотрены они были и в республиканском бюджете.
И вот — очередная поездка на комплекс. Выяснилось, что Назип Гатауллин здесь уже не работает. Суточный надой от коровы составляет менее 13 килограммов — почти в два раза меньше, чем было в 2010 году. Какое поголовье коров — не поймешь: в официальном отчете — 1320 голов, в ведомственном — 605. Чем кормят буренок, непонятно: в агрохимической лаборатории скопилось несколько документов с данными химического анализа кормов, но они, похоже, никому не нужны.
Роботы лучше работать не стали. Предстала та же удручающая картина: подолгу тыкающиеся, как слепые котята, в вымя стаканы, то и дело падающие на пол. Снова подхватываемые механической рукой и снова мучительно надеваемые на соски… В «предбанниках» — накопителях, куда заходят коровы в ожидании дойки, скапливается столько животных, что они стоят, прижавшись друг к другу. Сколько минут? Или часов? Везет тем, которые, устав, успевают лечь прямо в навоз. Главному зоотехнику Ниязу Газизуллину не позавидуешь: наследство ему досталось незавидное.
— Пытаемся сами обслуживать этих роботов, — говорит он. — Со временем, думаю, обретем и опыт…
Опыт, конечно, дело наживное. Вот только буренки — не детали на фабрике, ждать не хотят. Когда к ним так относятся, они заболевают. Для начала — маститом. А это — путь на мясокомбинат. Дорогая получается говядина.
Владимир БЕЛОСКОВ.