Рейсового автобуса дачники-садоводы обычно ожидают, рассевшись на пнях от спиленных деревьев. Прямо в центре Казани, на остановке около здания филармонии, откуда начинаются маршруты в сторону Чистого Озера и Борового Матюшина. Ни намека на навес, защиту от солнца или дождя, а куцей скамеечки достаточно лишь для составления отчета об обустройстве остановочной площадки.
Главная тема бесед горожан-садоводов — мытарства с оформлением земельных участков в собственность. Получается и дорого, и хлопотно. Бесконечные неувязки, большие и маленькие. Оформление документов ведется в Лаишеве — ведь дачи-то в Лаишевском районе. Билет в два конца из Казани — сто рублей, не наездишься! Случается, намекают — не для бедных теперь, мол, благодать матюшинская. Собеседники кивают головами — да, именно так, богатые покупатели косяками ходят, за престижной землей охотятся, а ведь дача — та же малая родина, как расстаться? Да и не продашь, не оформив.
Многие едут в Боровое просто на отдых. «Коренные» дачники недолюбливают приезжих отдыхающих. Слишком часто пикники сопровождаются пьяным дебоширством, в кострах печется краденая по соседству картошка, а потом остаются неизбежные кучи мусора, битое стекло на пляжах.
А вот и Боровое Матюшино. Перед автобусом опасно курсируют на велосипедах дачные детки. С Волги доносится стрекот квадрациклов. Эти варварские таратайки носятся по акватории день-деньской — «ты лети с дороги, птица, зверь с дороги уходи…»
Впрочем, у мужчин на дачах есть еще несколько подобных любимых игрушек, например, — газонокосилка. Некоторые стригут свои лужайки так часто, что те напоминают чуть отросший ежик на голове у призывника. На даче моих знакомых идут постоянные семейные баталии: хозяйка пытается сохранить остатки некогда обширного огорода и цветников от расширяющегося с каждым годом газона, который хозяин подстригает еженедельно с чувством глубокого удовлетворения.
Ну и, разумеется, рыбалка. На весьма обмелевшем озере ловят, в основном, мини-карасиков на корм кошкам. Современные, солидные господа на других озерах рыбачат. Но живут пока что по соседству.
До сих пор есть в поселке старые дома, где гуляют на яблочный Спас, престольный праздник снесенной когда-то здешней церкви, но их с каждым годом все меньше — слишком дорога здесь земля, велик соблазн продать ее. Есть дома, где живут дети и внуки дачников, освоивших эти места еще во времена «малой Волги». Живут и те, кто построились позднее. И каждая новая волна поселенцев удивляла старожилов все возрастающим богатством построек, и каждый раз казалось — шикарней некуда. А теперь, похоже, приходит время казанской Рублевки. Кто знает, что дальше. Казалось, кризис приостановит это бурное строительство, поумерит помпезные «навороты» в архитектуре вилл. Куда там!
Конечно, Боровое Матюшино — а речь идет о нем — на звание Рублевки, то есть респектабельного пригорода, где на лоне облагороженной природы обитает элита общества, пока что не тянет. На сегодня Боровое представляет собой далекое от благолепия дачное местечко с хаотичным смешением дворцов и хижин. Но тенденция такова, что с каждым годом хижин становится все меньше, а число дворцов, все более помпезных, растет. Процесс этот, сам по себе, видимо, неизбежный, и протекает он не без драматизма.
Первые дачи в Боровом Матюшине появились до войны, но активно казанцы стали строиться, начиная с конца пятидесятых, когда из благ цивилизации здесь не было даже электричества, зато дикую землянику собирали ведрами, а из грибов уважали лишь белые да рыжики, пренебрегая прочими. На настоящий день в Боровом Матюшине осталось не более трех десятков «коренных» домов, около 120 жителей, — в основном, пенсионерок. А дачникам-садоводам принадлежат шесть с половиной сотен участков, и количество их все растет. Практически застроены когда-то обширные приусадебные огороды местных, все новые виллы появляются на территориях бывших баз отдыха, редеют еще недавно неприкосновенные рощи, а ряд VIP-особняков построены на месте присыпанных землей старых свалок.
По существу, Боровое — местечко совсем небольшое, зажатое между берегом реки и крутой горой, поросшей лесом. Когда прошлым летом «Татнефть» начала здесь стройку спортивного городка, откусив клин прибрежной землицы, старожилы вдруг обнаружили, что теперь погулять на просторе, чтобы не между заборами, стало проблематично. Владелец последней здешней коровы окончательно решил с ней расстаться — он пас ее на берегу озера Мохового, где нынче развернулась стройка.
Из-за озера, собственно, люди и переживают, ведь по сложившейся практике сильные мира сего береговую линию часто «приватизируют». У всех перед глазами железный забор, превративший сотни метров берега Волги в платный пляж, принадлежащий санаторию. Больше, чем по сотке песка на каждого отдыхающего в санатории. В жару сюда наезжает купаться столько горожан, что рейсовый автобус не всегда может проехать по шоссе из-за припаркованных у пляжа машин. Конечно, народ пока что дружно марширует через дыры в том заборе, но прецедент создан. Люди боятся, что свободный доступ к водоемам им перекроют.
Для местных, да и для большинства дачников, Моховое значит очень много — здесь купались в детстве, поколениями рыбачили. Зимой на льду наряжают елку, расчищают каток, держат прорубь для моржей. Лыжня сияет под солнцем, а снег густо усыпан остатками новогодних фейерверков. Вдоль озера — дорога, которой жители активно пользуются. Перекрой ее — обходить не меньше километра. Когда мы отправились посмотреть на стройку, из кустов на берегу прямо рядом с работающим экскаватором выскочила местная тетенька с удочкой. Говорит — хоть ротанчиков напоследок наловить, пока озеро совсем не отобрали. Охрана уже гоняет, приходится по-партизански… На капитальном заборе — табличка: проход временно ограничен. Временно — это на какое время? На год или навек? Ну, разъяснили бы народу, насколько ему в этот раз придется подвинуться, зачем нагнетать напряженность зловещей неопределенностью.
Местные жители планировали чуть в стороне устроить кладбище, старое переполнено, и оно оказалось зажато между особняками. Один из богатеев как-то раскричался: он добьется, чтобы «эти кресты не маячили перед окнами». Хотели устроить новое, а заодно осуществить давнишнюю мечту: построить рядом пусть не церковь, как когда-то, но хотя бы часовню. И мечеть — чтобы никому не было обидно. Но спортобъект «съел» землю под кладбище.
Участки вдоль берега Волги престижней всего, по слухам, доходят в цене до миллиона за сотку. Чтобы жарить шашлыки в павильоне с видом на великую реку, да еще построить свой, личный причал с фонарями и лихо подвозить гостей на катере прямо к лестнице, ведущей в апартаменты.
Вот и вторая «стройка века», о которой здесь столько пересудов, не обошлась без истории с береговым участком. Местному жителю, до последнего державшемуся за «малую родину», сделали предложение, от которого он не смог отказаться. В качестве отступного он получил коттедж с участком в населенном пункте попроще. Коттедж, полностью обставленный, с мебелью и бытовой техникой. И теперь мощная строительная техника работает по обе стороны шоссе, пересекающего Боровое и называющегося здесь улицею Садовой. Известный деятель, немало поколесивший по стране, обустраивает семейное гнездо. По одну сторону шоссе растет нечто монументальное, с арками и лепными барельефами, на береговой стороне тоже будет не скучно. А соединять их между собой вроде бы должен тоннель, прокопанный под шоссе. Может, и вагончики по рельсам пустят? Красиво жить не запретишь. Вообще, особняки здешние часто напоминают воплощенные в камне малиновые пиджаки эпохи перестройки. И как к пиджакам полагались перстни, цепи и прочие «голды», так и особняки обвешаны коваными прибамбасами: ворота, флюгера, фонарики. На участках дизайн да гламур: обязательный стриженый газон, туи с голубыми елями, пластмассовые креслица в окружении ярких петуний и выложенные плиткой дорожки.
Отправились мы как-то на прогулку. На обочине дороги сидит на корточках мужичок, хмурый такой. Спрашивает нас: как до Дербышек добраться? Удивились мы, конечно, но предложили идти с нами — до автобусной остановки. Идет мужичок — ругается. Подрядили его люстру повесить в одном из богатых особняков, привезли на автомобиле. Работы было на десять минут, а потом расплатились и выставили. Чем недоволен? Заплатили мало? Да нет, как за два дня работы. И это за сущую ерунду! Убивал бы таких. За что же убивать? За то, что домой не отвезли? Да нет, на дорогу денег отдельно дали. Тогда радуйся — и побольше бы таких люстр. Он вздохнул: конечно. Но все равно — убивал бы — за то, что так деньгами кидаются.
Но это — уже не про дачную, а просто — про жизнь.
Но не стоит представлять отношения бедных и богатых матюшинцев как сплошную конфронтацию. Не без содействия влиятельных поселенцев Боровое газифицировали, а главное, у местных появилась возможность заработка рядом с домом. Это называется «работать на коттеджах». Бурят скважины, работают на стройках и по хозяйству. Даже пенсионерки — те, что покрепче, убираются в особняках и организуют «бабуль-бизнес» — ставят на обочине все той же Садовой столик под зонтиком и продают фрукты-овощи с огорода.
В Боровом появились и новые жители — многочисленные разноплеменные строители и обслуга особняков. Один такой гордо заявил, что работает здесь Балдой: он повар, конюх (в смысле, водитель) и плотник, а плюс к тому охранник и садовник. Сколько же платят универсалу? Не шелбанами же по лбу? Он почесал за ухом, вздохнул и ответил, что главное, есть крыша над головой и еще рыбалка.
Что объединяет и бедных, и богатых, так это общие проблемы. Главная из них та же, что и в большинстве пригородных поселков — мусорная. Стихийные свалки, переполненные контейнеры, варварское поведение людей, кидающих к контейнерам не только бытовой мусор, а все подряд, вплоть до вырубленных яблонь и отстрелянных собак, и заодно строительные отходы, на самостоятельном вывозе которых экономят. Развилось даже мусорное пиратство, когда привозят и подбрасывают всяку-бяку из соседних населенных пунктов. Это неудивительно, если учесть, сколько дерут мусорные боссы за услуги по вывозу. Отсюда и вечные скандалы: кому платить и сколько. Природа, конечно, страдает. Даже в глубине леса в траве то и дело попадаются бутылки да пакеты.
Вторая проблема, как водится, дороги. Ходить по обочине узкого шоссе, то есть улицы Садовой, весьма небезопасно, поскольку этой обочины, не говоря уж о тротуаре, просто нет. Заборы придвинуты к асфальту вплотную, человеку некуда шарахнуться от машины. Если зазор имеется, хозяева часто вбивают стойки и вешают цепи, чтобы не парковались чужие. Шоссе перегружено настолько, что возникают пробки. Стоять, спиной вдавившись в забор, и смотреть, как рядом разъезжаются бетономешалка с автобусом, страшновато. Представляю, сколько поднимется скандалов, когда шоссе и внутренние проезды, где положение не намного лучше, станут улицами, и придется-таки переносить вглубь заборы, а кое-где и дома. А это неизбежно, потому что тенденция налицо. Пора бы это бурное, но стихийное развитие ввести в цивилизованные рамки, обуздать излишне алчных, что-то спланировать на перспективу. Скольких проблем это позволило бы избежать в будущем!
Анфиса СОРОКИНА.