…Всю жизнь ее привлекали шедевры
в вязании и кулинарии.
И сама она добилась
на этом пути многого. Платье — как ни у кого, пироги или салаты — разве что сравнимые
с яствами на приеме иностранных послов.
— Меня всегда тянуло к красоте, — признается Любовь Николаева, жительница Мамадыша.
С малых лет ей очень хотелось научиться вязать. Специально никто не учил — так, подсматривала у подружек. А дома, распустив старую кофтенку, сама корпела с вязальным крючком над «изделием». Трудно поначалу шло дело. Досада брала девчонку — вон у подружек-то как все гладко получается! Но Люба не бросала клубок, брала его измором, проявляла упрямство и терпение. И в результате стало получаться. А потом освоила и спицы.
Дальнейшая страсть ее, подростка, — работа в сельском хозяйстве. Вспыхнуло желание стать комбайнером! Семья рабочая, отец вроде одобрил намерение дочери, но предупредил, что для современной женщины этот труд тяжел и сложен. То время, говорил он, когда сотни девушек обуздывали «стальных коней», давно прошло, техника стала очень даже непростой. «Ты погляди, доча, на комбайнах сейчас одни парни сидят, сможешь ли?». Но доча горела: «Хочу!».
Подошло окончание 8-го класса, и на семейном совете без нее разгорелся жаркий диспут: «Ну, куда ей на такую махину взбираться! Силенок особых нет, храбрости — тоже. Да ее же всю изматюкают. Пусть в медицину идет». Так мама и старшая сестра решили — в медицину, и всех убедили. Тайком сестра уехала в Зеленодольск и подала в медицинское училище документы Любы. И пришлось той поступать туда учиться. Постепенно и учеба, и преподаваемые дисциплины понравились, захотелось помогать людям избавляться от хворей.
После училища девушка вернулась домой, вышла замуж и начала работать медицинской сестрой, делать прививки в детском отделении местной центральной больницы. Уставала, надрывалось сердце при виде больных ребятишек. А дома ждал маленький сынишка.
В свободное время вязала, развивала вкус. Руки всегда чувствовали легкость. Получались очень красивые кофточки — знакомые даже ахали: «В магазинах таких нет!». Платья у нее выходили прямо царственные. Прекрасно подобраны цвета: палевые, голубые, красные…
А уж эксклюзивные головные уборы… Муж гордо ходил в шляпах ее работы, так ему порой завидовали коллеги.
На очереди был сын, а сейчас — внучата. Да, время летит быстро.
Когда-то в нашей стране преобладала чуть ли не цветобоязнь. Бывало, швейные фабрики «накромсают» серые и черные пальто, подобные же шляпки и кепки. Одно слово — ширпотреб. Вот радость-то для фарцовщиков! Они зарабатывали бешеные деньги на приобретаемой у иностранцев одежде и обуви, симпатичных и недосягаемых для многих джинсах и кроссовках. Возможно, такая практика и вызвала своеобразный протест у девушки, потому и расцвела ее красочность.
Преданность художественному делу — не привычка, а именно преданность — помогали ей, давали возможность видеть перспективу.
А также отличала Любовь Федоровну еще одна ипостась. С 17 лет ее тянуло к поэтическому творчеству. Размышления о родной земле, красавице Вятке, о матери и детях просились на бумагу. В одном из любимых ее стихов она утверждала мысль, что именно Женщина, Мать спасет мир. Иные стихи она дополняла музыкой и пела на концертах в доме культуры:
Пусть сияют нам
мирно звезды,
Познавайте другие миры!
Но родную матушку Землю
Берегите от всякой беды.
В своих выступлениях она всегда имела успех. И до сих пор, хотя моя собеседница уже на пенсии, она участвует в концертах. За ней прибегают из районного отдела культуры: «Любовь Федоровна, выручайте!». Она с удовольствием соглашается, и со сцены льются проникновенные строки об отчем доме, мамадышском крае.
Николаева вроде не мечтает о славе, просто отдается творчеству со страстью. Хотя кто знает тайники ее души. Может, думает порой, что вот выйдет ее встречать оркестр, а в вазочке на столе расцветут царицы цветов — прекрасные розы. Кто знает…
Светлана КУЛАГИНА.