Союз производителей молока обещает, что своего молока в стране скоро не будет. Корреспондент съездил в передовое подмосковное хозяйство, чтобы понять, так ли это.
Бывший совхоз «Вперед к коммунизму» в Зарайском районе ныне называется ОАО «Сельхозпродукты». Его директор Виктор Петрущенко объясняет: 12 лет назад, когда он возглавил это предприятие, работники шутя называли совхоз «Поперек коммунизма». Да и работников на тот момент почти не оставалось.
«Все разбежались. Оставались три доярки и два пьяных скотника. Скота 400 голов, совхоз был банкрот, осень, кормов на зиму запасено не было», — вспоминает Виктор Петрущенко.
Сейчас в хозяйстве 1100 коров и свыше ста работников. На днях заняли 1-е место в конкурсе племенного скота в Московской области. Зарплата — 30-40 тыс. руб. в месяц.
«И за 40 тыс. в месяц никто идти работать не хочет, — объясняет глава хозяйства. — Обленился нынче народ — мужики из поселка полчаса едут до Зарайска, оттуда 2,5 часа до Москвы, отсидят сутки в охране и домой. В итоге в месяц набегает 15 тыс. руб., зато и делать ничего не надо».
Отдельные крестьяне прокормить Россию пока не могут — сегодня 70% говядины закупается за границей. И улучшений не предвидится. Скорее ухудшения. Сырого молока в стране — дефицит, производство падает, доля сухого молока растет. По словам Петрущенко, два года назад практически все производители в стране стояли на грани банкротства — литр сырого молока стоил 14 руб., а литр солярки — в два раза больше. Сейчас литр сырого молока закупают по 21 руб.
«Лет 12 назад мы сажали картошку. Тогда она стоила 7 руб. за кило, и солярка — 7 руб. Сейчас литр солярки — 32 руб., а картошка так же — 7 руб. Поэтому картошку в России сейчас почти никто не сажает — невыгодно. Мы посадили, подумали: раз никто не сажает, наверно, осенью вырастет в цене», — объясняет Петрущенко.
Мы идем по ферме с главным зоотехником Дмитрием Шишикиным. Он окончил сельхозакадемию в 90-е годы.
«Из моих сокурсников в сельское хозяйство никто не пошел — кто в банке работает, кто в похоронном бюро», — объясняет Дмитрий.
Сам он сменил уже несколько ферм — работал и в Озерском районе, и в Луховицком. Где-то вообще не платили, где-то платили по 15 тыс. в месяц. Многие хозяйства убыточны, хотя на первый взгляд должны приносить прибыль.
«Дойная корова съедает в день на 150 руб., а молока дает на 500 руб. (если по 21 руб. за литр), — говорит Дмитрий. — То есть частник на одной корове может иметь 10 тыс. дохода в месяц. Это теоретически. А практически частнику продавать молоко негде. На рынке надо за место платить».
БЫК ГАЛИНА НИКОЛАЕВНА
Самый любимый коровами человек — осеменатор Галина Николаевна Шуваева. Правильное название должности — техник искусственного осеменения. Дело в том, что быков современные коровы не видят. То есть вообще. Разве только бычков младенческого месячного возраста. Да и тех держат отдельно.
Весь процесс коровьего размножения держится на Галине Николаевне. Целыми днями она ходит по ферме в перчатках по самые плечи, выявляет коров «в охоте».
ЭКО, которое для людей стоит сотни тысяч рублей и на которое всю жизнь копят, для коров не стоит ничего — вся процедура занимает пять минут. ЭКО корове делают два раза подряд — второй раз через 12 часов для верности. Результат — 80%. У людей, для сравнения, — 25%.
«Галина Николаевна идет — все коровы к ней. Идет ветврач — все коровы от нее», — шутит главный зоотехник.
Сперматозоиды быков хранятся в бидоне при минус 196 градусах у Галины Николаевны в кабинете. Она вылавливает их сачком, загоняет в длиннющий шприц и бежит к корове.
«У сперматозоида самая живучая стадия — пять минут. А так они живут до 15 минут во внешней среде. В шейке матки — до 48 часов могут ползать», — объясняет осеменатор.
Раньше она работала дояркой. В 1988 году отучилась на осеменатора. Зачем? Призвание. Хотя платят осеменатору меньше: «Никто из знакомых не смеялся. Только муж говорил: вот связалась по коровьим жопам лазить! Приехала после техникума в совхоз — меня сразу поставили на 400 голов! Сейчас руки стали толще, работать тяжелее. У осеменаторов приветствуется тонкая рука».
КРИВЫЕ НОГИ И БОЛЬШОЙ ЖИВОТ
Каждый год Дмитрий отправляется в Ногинск отбирать трех новых производителей.
«Выбираю быка по качеству и количеству молока у его матери и дочерей: какая жирность, сколько белка. Смотрю и по внешнему виду: какой рост, какие ноги», — объясняет Дмитрий.
Быков с кривыми и иксообразными ногами до процесса размножения стараются не допускать. Не берут также маленьких и слишком высоких, худых и толстых. Галине Николаевне эти критерии всю жизнь были непонятны.
«Вот у мужиков эталон — большие усы, большой живот и кривые ноги!» — уверенно заявляет Галина Николаевна.
Какой прок от больших мужичьих усов и тем более от большого живота и кривых ног?
«Все очевидно, — объясняет Галина Николаевна. — Большой живот — значит, хорошо кушает. Кривые ноги — крепкий казак, много ездит на лошади. А усы — это просто красиво».
Не поспоришь.
Бытует мнение, что при современной интенсивной эксплуатации коровы больше трех лет не живут (с начала доения). Это правда.
«В 1985 году у меня бабушка 3900 литров за год от коровы надоила — в совхозе в ее честь знамя подняли. А теперь 7000 доим, и почти во всех хозяйствах так. В Германии меньше 9000 не доят», — говорит главный зоотехник Дмитрий. От таких надоев вымя у коровы отвисает через три года до пола. И тогда ее пускают на говядину... Почти во всех хозяйствах дойные коровы — черно-пестрые. Вроде бы наша, исконная порода. Но только «вроде бы». На самом деле для увеличения надоев к черно-пестрым так активно приливали кровь немецких голштинов, что сегодня в бывшем совхозе «Вперед к коммунизму» доля крови голштинов в коровах составляет уже 97%.
ПОЧЕМУ РОССИЯ НЕ ГЕРМАНИЯ
И все-таки догнать немцев по надоям в России вряд ли получится. «Я был в Германии — там на всю область один комбикормовый завод. А у нас если фермер не имеет своего производства комбикормов — все, труба. Вместо сои напихают рапса, протеина столько же, а усвояемость другая. По всем лабораторным анализам комбикорм проходит, а я бегаю и не могу понять: почему у меня надои падают? По нашим законам производителя проверять можно раз в три года. А за три года можно таких дел наворотить!» — объясняет Дмитрий. Другая проблема — монополия. Молоко в Подмосковье, как и в регионах, закупают три-четыре компании. Которые, такое впечатление, все время в сговоре. «Казалось бы, молока дефицит — так дайте больше цену! Нет, больше, чем у конкурента, не дадут. Установили 20 руб. за литр. А два года назад сговорились и установили 14 руб. — мы думали, ни один производитель не выживет, — поражается главный зоотехник и добавляет: — Кто только не греет руки на российском сельском хозяйстве! Взять те же банки. Банк дает совхозам кредиты под 15% годовых, а государство гасит эти проценты. То есть банк наваривается. Если у государства есть деньги, почему не дать их сразу производителю, напрямую, минуя банки? А потом: ой, они разворовали! И так по всей стране». Одна из самых больных тем российского сельского хозяйства — орошение. Советские трубы сгнили, на новые у хозяйств денег нет.
«Сейчас вроде бы хорошо — трубы пластиковые, то есть вечные, — объясняет Дмитрий. — Мы хотели построить систему орошения, но пришел Мосэнергосбыт и сказал: электроэнергию надо в начале года резервировать. А как я ее буду резервировать? Если будет сухо, мне надо будет каждый день поливать. А если я зарезервирую, а все лето будут дожди? Может, мне и поливать не понадобится». Вот и живут без орошения. Немцы сеют гектар, а мы — пять. В бывшем совхозе «Вперед к коммунизму» в этот самый «вперед» смотрят со скепсисом. Если солярка дорастет до 40 руб., а молоко останется на нынешнем 21 руб., то все молочные фермы окажутся на грани банкротства. Такое в новейшей истории уже было. А расти солярке до 40 руб. осталось совсем немного.
МНЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ
Член комитета Торгово-промышленной палаты РФ по развитию агропромышленного комплекса Павел Грудинин обвинил Минсельхоз в том, что чиновники подделывают статистику. Не так давно Владимир Путин ездил на Ставрополье и там поинтересовался делами сельхозпроизводителей. Президенту доложили, что дела прекрасные.
А что на самом деле? «Заявленное количество молока не производится в России, то же самое касается овощей и ягод, — настаивает Грудинин. — Я уж не говорю про зерно. Аграрии говорят: можем положить в закрома родины 90 млн тонн. В итоге кладем 60 млн. Где хранятся остальные 30 млн тонн, никому не известно». Картофеля, по данным Минсельхоза, производится за год 32 млн тонн. «При этом большая часть — в личных подсобных хозяйствах, то есть эту цифру невозможно подсчитать. Отменены субсидии на топливо, на удобрения, субъекты сами все в долгах, и они не поддержат сельхозпроизводителя», — констатирует Грудинин. Мрачных красок добавляет в картину и председатель правления Национального союза производителей молока РФ Андрей Даниленко. По его словам, более 50% мощностей в молочной отрасли изношены и не подлежат реконструкции, необходимо как минимум 600 млрд руб. инвестиций.
Аделаида СИГИДА.
«МН».