Грустная картинка из сельской жизни одного из наших юго-восточных районов надолго врезалась в память. С утра прошел дождь, но к полудню летнее солнце щедро нагрело землю, так что от нее даже пар струился. Дорога в улице еще была грязная, но обочина уже подсохла, и по ней я шла вместе с одним из сельских активистов. Он рассказывал о достопримечательностях села, о ветеранах, о молодежи, которая рвется в Казань и райцентр и которую не удержать… А я его уже не слушала, невольно обратив взор на дом, из которого женщина выкатила на инвалидной коляске парнишку лет 14-15 и оставила у ворот — греться на солнышке. У мальчишки тело было скрюченное, голова большая, но взгляд ясный, умный. Я не решилась подойти к парню и поговорить с ним, хотя он внимательно следил за нашим передвижением и словно чего-то ждал… Мой попутчик скупо рассказал, что у этого мальчика тяжелая форма ДЦП, что его родители несут крест, если можно так выразиться, обеспечивая его существование, стараясь уменьшить боль. Но с этим проблемы: обезболивающие препараты получить не просто, да и к врачу попасть нелегко, так как во многих сельских населенных пунктах остались только ФАПы (и то хорошо, если он есть), где работает средний медицинский персонал, не имеющий достаточного количества препаратов и оборудования, не способный оказывать высококвалифицированные услуги тяжелым больным.
Кстати, в медицине такая помощь называется паллиативной, она предназначена для избавления пациентов от непереносимых физических страданий, боли, психосоциальных переживаний. Каждый больной с активным прогрессирующим заболеванием, приближающийся к смертельному исходу, имеет право на паллиативную помощь. Этот сектор медицины хорошо развит за рубежом, что касается России, то, как признался приехавший в Казань на конференцию по проблемам паллиативной помощи доктор медицинских наук, председатель правления Российской ассоциации паллиативной медицины Георгий Новиков, мы лишь в начале пути. Хотя Татарстан в Приволжском федеральном округе, наряду с Ульяновском, проблемы паллиативной помощи населению решает лучше других. Особенно в отношении онкологических больных, проживающих в городе. С сельчанами сложнее.
Почему и что делать? Наш корреспондент побеседовал на эту тему с заместителем главного врача по медицинской части Республиканского клинического онкологического диспансера, главным внештатным специалистом по паллиативной помощи Минздрава РТ Ильсуром Шаймардановым.
— Итак, насколько сельчане в республике обеспечены паллиативной помощью?
— Повторюсь, такая помощь в Татарстане, как и в России в целом, находится в стадии становления. А во многих регионах она, увы, пока отсутствует. Но у нас она есть и развивается с 90х годов прошлого века. Да, пока только в столице, село, увы, не охвачено. Сказать о том, что для сельчан есть какието выездные бригады, тоже пока нельзя. Но мы планируем согласно приказу Минздрава РТ открывать кабинеты паллиативной медицинской помощи и в районах. Этот приказ определяет, что одна ставка рассчитана на 100 тысяч населения, маленькие районы сюда пока не войдут — у них предполагаются выездные паллиативные бригады, которые будут выезжать в села в режиме скорой помощи и облегчать состояние тяжелых больных.
— Есть проблемы с получением наркотических анальгетиков для купирования боли у тяжелых больных, проживающих в сельской местности. Как они решаются?
— На эту тему недавно в Минздраве РТ состоялось совещание. Говорили о доступности наркотических анальгетиков, других обезболивающих препаратов именно для сельских пациентов. Принято решение — обеспечить оперативную доступность, чтобы не за 50 км за лекарствами ехать и не сидеть три часа в очереди. Право выписки таких лекарств имеет лечащий врач, причем, без участия какойлибо врачебной комиссии. Лекарств хватает, на сегодня дефицита наркотических анальгетиков в республике нет. Все зависит от того, как формируются заявки. Если руководитель здравоохранения райцентра знает своих пациентов, потребности и нуждаемость в препаратах — заявка делается вовремя. А если нет… готов проверить все горячие факты и принять меры. Вопрос на всех уровнях власти достаточно жестко обсуждается, анализируются документы. Так что очень скоро, я думаю, мы будем иметь представительства паллиативной медицины и в сельских районах. Это очень необходимо.
— Как известно, паллиативная медицинская помощь в Татарстане, наряду с первичной, оказывается бесплатно. Где сегодня ее можно получить?
— В нашем Казанском детском хосписе открыто отделение для взрослых, кроме того, специалисты хосписа выезжают в районы, забирают пациентов при необходимости. Но у наших сельчан есть еще такой менталитет — они своего родного человека ни за что не привезут в хоспис — что скажут люди, осудят… Отчасти это связано с религиозными, мусульманскими традициями. С ними нельзя не считаться. Поэтому, думается, для сельчан республики наиболее реальны амбулаторные и домашние формы паллиативной помощи. И еще, если помощь безнадежным онкобольным у нас оказывается и хорошо организована, то с другими заболеваниями в терминальной стадии (туберкулез, ВИЧ, боковой амиотрофический склероз, рассеянный склероз, сахарный диабет, тяжелые формы ДЦП и др.) сложнее. Таких патологий гораздо больше — в целом по России около миллиона, а онкологических больных, нуждающихся в паллиативной помощи — 260 тысяч. В Республиканском онкодиспансере организована выездная служба, которая полностью охватывает Казань. Круглосуточно работает телефон «горячей линии», куда можно позвонить при ухудшении состояния, после чего приедет бригада. Мы также госпитализируем пациентов, которым не можем дома оказать помощь или им необходимо хирургическое вмешательство, чтобы улучшить качество жизни. Есть люди, которые не могут питаться — пища не проходит и т.д.
— Как осуществляется паллиативная помощь сельским детям?
— К счастью, не так много детей в ней нуждаются. Но они есть… Таких детей, я думаю, нужно концентрировать в Казани — в том же детском хосписе, где есть 17 детских коек. В ДРКБ имеются пять коек для маленьких пациентов, нуждающихся в паллиативной помощи. Но в районах детский паллиативный вопрос пока не проработан.
— Как улучшить паллиативную помощь? Может, посоветовать людям быть смелее, настойчивее?
— На последней стадии заболевания они уже не могут быть смелыми… Мы сами — врачи, волонтеры (студенты) — должны активнее двигаться к пациенту. Религиозные деятели, думаю, тоже не откажут людям в помощи. В 90е годы я проводил обучение слушателей, которые ходили в храм Петра и Павла — учил элементарным видам ухода за тяжелыми больными. Неплохо бы к этому вернуться. Никто не должен оставаться равнодушным, помощь тяжелым и безнадежным больным сегодня реальна, ее можно и нужно организовать. Недавно в Альметьевске появилась выездная паллиативная служба, она пока работает днем, оказывая помощь при хронической боли. Если все правильно сделать, то ночные боли при этом минимизируются. Для сельчан рекомендуем использовать специальные обезболивающие пластыри — чтобы не вызывать ночью медсестру для инъекции, достаточно приклеить пластырь — два часа его эффективность. В заключение сообщаю телефон круглосуточной «горячей линии» паллиативной медицинской помощи для всех жителей Татарстана: 8 843-292-89-57.
Людмила КАРТАШОВА.