Бриллианты для хорошего человека

11 апреля 2019

В последние дни Софья Александровна грустила, и дочь решила ее немного порадовать, предложила пригласить в гости подругу, вызвавшись привезти ее. С Айшой Мансуровной они вместе преподавали в институте, гордившемся тогда своим звонким именем настолько, чтобы не иметь нужды претендовать на название университета. И вот бывшие преподавательницы сидят, пьют чай — хороший, недешевый чай, хоть заваренный не слишком крепко, крепкий чай не для пожилых дам. Чашки с рисунком петербургской синей кобальтовой сетки, изумрудное варенье из крыжовника, домашнее печенье с корицей.

Главная тема разговоров — про детей и внуков. Потом обсудили последние сериалы, каким способом лучше вывязывать пятку на носке, чем кормить котов. Старались избегать разговоров о болезнях и прочем негативе, но все же Софья Александровна не удержалась, поделилась своей печалью. В воскресенье у них был маленький семейный праздник, и ей захотелось немного почистить перышки, принарядиться. Собралась надеть свои золотые украшения — серьги и перстень, но не нашла их на привычном месте, и не смогла вспомнить, куда положила. Последний раз надевала на свои именины, вечером сняла, а дальше не помнит. Сначала искала сама, потом подключились дочь с мужем и внуки — все семейство. Несколько дней искали, не нашли.

Айша Мансуровна спросила:

— Ценные вещицы?

— Да знаешь, дороги скорее памятью. Серьги внучка подарила на юбилей, я так тронута была — ведь с первой своей зарплаты подарок мне сделала. А перстень... Еще прабабушкин перстень, представляешь? Его даже в голодные военные годы не продали, а я потеряла. Жалко... Но больше всего переживаю из­за другого. Выходит, на память свою полагаться уже не могу. Страшнее всего впасть в деменцию, потерять власть над своим мозгом. Чего дальше­то ждать? Серебряная ложечка в ее руке резко стукнула о блюдечко.

Айша Мансуровна не торопилась выражать сочувствие. Допила чай, поставила чашку.

— По­моему, в неприятностях иногда можно увидеть и нечто утешительное. Сама говоришь, искали все ваши, и никому в голову не пришло подумать на кого­то из домашних. Далеко не все семьи могут похвастаться таким доверием. Дорогого стоит.

Софья Александровна кивнула:

— Да уж, грех жаловаться. Еще чаю налить? И печенье пробуй, удалось.

— Хорошо, выпью чашечку. А вообще­то, пора нам с тобой отпускать от себя мирское. Вещи — они вещи и есть. С собой на тот свет не заберем, нет карманов в гробу. Правильно говоришь, ценны разве что памятью. Знаешь, я ведь сережку бриллиантовую потеряла. Эти серьги покойный муж купил мне, когда премию получил за тот знаменитый проект — помнишь? Он работал над ним вопреки мнению своего начальства, столько было переживаний, чтобы проект совсем не закрыли, дали закончить. Разумеется, я помогала всем, чем могла. Случалось, и по ночам мы с ним сидели. А потом, когда работу оценили в Москве и выдвинули на премию, все начальники, как водится, выстроились в ряд: «И мы пахали!»

— Рамиль принес мне эти серьги­, сказал, что если бы не моя помощь, не было бы той премии. А я сережку­то и потеряла в прошлом месяце. Горевала­горевала, а потом, думаю, — хватит! Разве я своего Рамиля из­за сережек до сих пор помню и люблю? Стала намаз читать. Помолилась, попросила: пусть найдет серьгу хороший человек, пусть ему достанется! И полегчало мне.

На следующий день Софья Александровна решила последовать примеру подруги, постараться избавиться от чувства досады, тоже обратить свои мысли к высшим сферам. Но принять такое решение мало, надо прочувствовать его сердцем, а это нелегко человеку, который привык прислушиваться скорее к голосу логики, не позволяя отрываться сознанию от реальностей повседневной жизни. Как многие интеллигентные люди своего поколения, она прожила большую часть жизни не то чтобы атеисткой, но в церкви бывала нечасто, регулярно молиться не привыкла. Лишь одну молитву, затверженную в детстве со слов бабушки, помнила наизусть. Перекрестилась, прикрыла глаза и начала «Отче наш...» Прочитала до конца, повторила с чувством: «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником наша...». Посидела с закрытыми глазами, словно всматриваясь в себя, резко выдохнула, будто с облегчением скинула какой­то зажим и... вспомнила! Да, перстень с сережками лежали именно там, в коробочке с «дежурными» лекарствами, стоявшей на тумбочке у изголовья кровати. Она сама положила их туда в тот вечер своих именин. Украшения были прикрыты сверху упаковками таблеток, потому и не нашлись во время поисков.

…Айша Мансуровна тем временем принимала гостей. Впрочем, это был сугубо деловой, хоть и приятный для нее визит. Айша Мансуровна жила одна, но ее опекал внук — старшекурсник. С некоторых пор Ильгиз стал появляться у нее вместе с девушкой Таней, которую представил как свою невесту. Вроде бы симпатичная молодая особа. Правда, бабушку Ильгиза грызли сомнения: не слишком ли франтовата девица, не чересчур ли уверена в себе, будет ли спокойно внуку рядом с такой красоткой.

Молодые люди времени на любезности особо не тратили. Ильгиз выложил в холодильник привезенные продукты и сразу вытащил из кладовки пылесос, принялся наводить порядок. Таня в свою очередь взялась помыть цветы, протереть линолеум на кухне. Взглянув на сверкающий блесками маникюр девушки, хозяйка принесла резиновые перчатки. Вспомнила: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей...». Ей хотелось получше присмотреться к гостье, но она побоялась, что внимание покажется навязчивым, ушла к внуку. Он уже заканчивал уборку, когда в комнату зашла Таня и протянула в ладошке нечто маленькое:

— Вот. Под буфетом нашла. Это была сережка, красивая бриллиантовая сережка. Хозяйка подняла глаза на девушку, всмотрелась пристальней: — Так, значит, ты и есть тот самый хороший человек?

Та открыла рот от удивления:

— Какой тот самый?

Айша Мансуровна не стала отвечать. Пошла в спальню, принесла маленькую коробочку. В ней лежала сережка, парная к найденной.

— Подарок тебе, Татьяна. К свадьбе. И невеста так зарделась, так заулыбалась, поблагодарила бабушку своего жениха.

 Вера Миронова.

Вернуться в раздел "Разное"