Людмила КАРТАШОВА
И вновь приближается 9 мая, День Победы — любимый праздник россиян. В моих мыслях в этот день, словно на параде, проходят лица участников Великой Отечественной войны, с которыми когда-то доводилось встречаться, писать о них зарисовки и очерки. Только практически все эти люди, увы, уже ушли от нас… Время неумолимо движется вперед, нынче мы отмечаем 74-ю годовщину со дня Победы. Последний военный призыв датировался 1927 годом, значит, им уже за 90. Мало кто доживает до таких лет. Но мы их помним, и будем помнить, пока сами живы.
А больше всего почемуто вспоминается Петр Константинович Яфаркин — скромный сельский учитель из небольшой чувашской деревни со смешным названием ПролейКаша Тетюшского района. Может, потому вспоминается, что не выполнила до конца обещания, данного ему когдато. А ветеран и не просит — уже много лет он лежит в земле сырой, уйдя из жизни после нашей с ним встречи в ноябре 2009 года, спустя всего пять месяцев.
…Он давно не выходил на улицу, разве что летом, на крылечко. Силы уж не те были, 86 лет за плечами. А зимой Петр Константинович любил сидеть у окна, положив на колени большие натруженные руки, часами смотрел на окружающий мир за тонким стеклом. Хотя с наружи практически ничего не происходило — окна выходили на однообразный, припорошенный скупым ноябрьским снегом двор. Впрочем, и не стремился уже Петр Константинович с присущим старикам любопытством наблюдать и анализировать сценки современной деревенской жизни. Перед его мысленным взором разворачивались совсем другие картины, из далекого прошлого, и участниками там были другие люди.
Как же хорошо помнил Петр Константинович первый день войны. Он в ту пору только начал учиться в Тетюшском педагогическом училище (с детства мечтал стать учителем). Стоял жаркий день, клонившийся за полдень. Непринужденный и веселый шел по проселочной дороге, насвистывая песенку, невысокий крепкий парнишка. Вдруг его еще издали, догоняя, окликнул односельчанин Петр Аничков — тоже воспитанник Тетюшского педучилища, но на курс старше.
— Петька, а ты новость знаешь?
— Какую?
— Да война началась, с немцами, сегодня…
— А ты не врешь?
— Правду говорю! По радио слышал.
Сердце в груди так и охнуло, почемуто сразу поверил страшному известию, хотя и надеялся, что оно могло быть и просто злой шуткой.
Больше ни о чем не спрашивая, Петя Яфаркин развернулся в обратную сторону и со всех ног помчался домой, к матери. Та, услышав о войне, заохала, стала промокать глаза краешком передника.
Петр решил, что в такой ситуации он, здоровый и крепкий парень, должен идти на фронт, даже если ему еще не исполнилось 18 лет. К тому же, рассуждал юноша, вряд ли в военное время педучилище будет работать, заниматься подготовкой мирных учителей — все на фронт уйдут. Поэтому, долго не рассуждая, побежал в райцентр, расположенный в пятнадцати километрах от села. Именно побежал, иначе до Тетюшей и родного педагогического училища в далекие предвоенные, а затем в военные годы, Петр Яфаркин не добирался. Машин не было, лошади наперечет, а на своих двоих надежнее, и непогода нипочем — ноги любую грязь преодолеют. Да и не он один в то время так добирался в райцентр…
Петр забрал из училища свои документы, и опять бегом — в ПролейКашу. А там все население взбудоражено: женщины голосят, мужики теребят бороды и угрюмо молчат. А вскоре была объявлена всеобщая мобилизация.
Дни шли за днями, вот уже осень начала окрашивать листву в грустные желтые краски. А на фронте неспокойно, наши войска в то время отступали с большими потерями. И Петр Яфаркин снова побежал в Тетюши, прихватив на всякий случай документы. Оказалось, зря он их забирал, в училище начались занятия, и Петр вернулся к учебным будням. Сказали: так надо, раньше времени на фронт все равно не возьмут.
Повестка пришла в 1942 году, в то время Петр Яфаркин уже был на третьем курсе. Едва ее получил — помчался домой собирать коекакую одежонку, складывать в холщовый мешок продукты. И вот 1 апреля (хорошо запомнил эту дату) новобранцев посадили в теплушку и повезли в неизвестном направлении. Во время войны никто заранее не знал конечного пункта путешествия и рода войск, в которых придется служить. Через двенадцать дней поезд прибыл в Новокузнецк, где разместилось эвакуированное из Смоленска военное училище и где предстояло учиться новобранцам, в том числе Петру Яфаркину.
— Мы все просились на фронт, а уж как я сам просился! — вспоминал Петр Константинович, когда мы сидели с ним на кухне перед окном, выходящим во двор. — Но меня сначала отправили в Красноярск учиться на пулеметчика. И как раз в день моего рождения 16 сентября 1942 года вместе с другими ребятами в звании старшего сержанта меня направили под Москву, на Калининский фронт. Первый же бой оказался очень жестоким, а для меня особенным — я был ранен. Случилось это во время одной из перестрелок, когда рядом со мной разорвалась то ли мина, то ли снаряд. Меня вроде как чемто стукнуло, сразу заложило уши, но я продолжал строчить из пулемета, забыв про винтовку за спиной. Уже после боя увидели меня товарищи и спрашивают: «Петя, а что это у тебя за спиной?» «Как что? Винтовка», — отвечаю я. А они смеются: «А ты посмотри, винтовка ли?» Батюшки мои свет, нет винтовки — одна деревяшка осталась. И спина вся мокрая не от пота, а от крови. Потом я понял, что это винтовка спасла меня от неминуемой гибели… Ранение оказалось легким, через две недели, отлежавшись в полевом госпитале, я уже снова был в строю. За тот бой я получил первую свою награду — медаль «За отвагу».
В июле 1943 года началась знаменитая Курская битва, участником которой довелось быть и Петру Яфаркину. К тому времени его определили в стрелковый полк, в минометчики.
— Пулеметчиком на войне быть опасно, — признавался Петр Константинович, — а минометчиком еще опаснее. В этом я на собственной шкуре убедился. Однажды в августе 1943 года был бой, командир определил меня на левый фланг охранять наших. Я выполняю приказ, а тут немцы откуда ни возьмись прут. Поворачиваюсь — один прямо на меня смотрит и уже целится. Да только не попал, а вот я попал — немец упал замертво. И пошла такая пальба, что трудно разобрать толком, где наши, а где немцы. Они наступают, а мы в кустах по ним стреляем. Помню, я двоих уложил, а может и больше. И вдруг обожгло плечо — пуля навылет прошла, сразу кровь ручьем побежала. Тут уж не до стрельбы стало, товарищи оттащили меня в овраг и наказали лежать тихо. Там я до ночи и валялся, время от времени теряя сознание, страдая от жажды. А потом меня подобрали. Склонился надо мной перед отправкой в госпиталь лейтенант Дубравин и сказал: «Петя, мы тебя к награде представляем, к ордену Красной Звезды. А пока ты тяжело ранен. Давай, выживай…».
Никто не верил, впрочем, что выживу, даже я сам. Но ангел хранитель вытащил меня из бездны. Четыре месяца я провалялся в госпитале, после чего врачи вынесли вердикт: «К строевой не годен».
Так в декабре 1943 года Яфаркин вернулся в родное село ПролейКашу и сразу приступил к учительской деятельности, педучилище уже после войны окончил. Вернулся с медалью, но без ордена.
В общей сложности Петр Константинович проработал сельским учителем более 40 лет, преподавая русский язык и литературу. Приехавшая в 80е годы преподавать в школе математику Нина Владимировна Гнусарькова, работавшая впоследствии главой сельского поселения, вспоминала, что в то время Петр Константинович, хоть и был уже на пенсии, продолжал учительствовать, пользовался огромным авторитетом у школьников и педагогов. Хорошо и душевно пел, особенно свою любимую песню «По диким степям Забайкалья».
Супруга умерла, три сына Петра Яфаркина разлетелись по свету. Последние годы Петр Константинович жил один, правда, постоянно ухаживала за ветераном его бывшая ученица, дальняя родственница Валентина Сизова. Это она показала мне справку из госпиталя о последнем ранении Петра Константиновича, и завела разговор о неполученном ветераном ордене Красной Звезды. А виной стала всего лишь одна неправильная буква в фамилии. Звуки «Я» и «Е» при произношении очень схожи, особенно в начале слога, и многие называли на фронте Яфаркина Ефаркиным. И орден Красной Звезды был выписан на Ефаркина Петра Константиновича. В марте 1946 года фронтовик из ПролейКаши сделал запрос в архив военномедицинских документов в Ленинград. Пришел ответ:
«Ефаркин (так в документе) Петр Константинович 1923 года рождения на фронте Великой Отечественной войны получил 14 августа 1943 года сквозное пулевое ранение в области левого плечевого сустава, по поводу чего с 23 сентября 1943 года находился на излечении в ЭГ 1128…».
С той поры Петр Константинович, как он сам признался, никуда по этому поводу не обращался. Человек он был чрезвычайно скромный, не в его характере было обивать пороги и доказывать свою причастность к подвигу и высокой награде. А с годами и вовсе сил не стало. Хотя в душе осталась не то чтобы досада или обида, а некое смущение, которое испытывает человек, когда его достоинства незаслуженно задвигают.
Пообещала я Яфаркину добиться справедливости. Одно сделала точно — очерк о скромном герое из села ПролейКаша и его мужестве был опубликован в республиканской газете «Республика Татарстан». Оказалось, что про орден Красной Звезды Петра Константиновича не знали ни в районном совете ветеранов, ни в администрации главы, ни в райисполкоме. Там, кстати, после публикации обещали помочь ветерану, сделать все для того, чтобы награда нашла героя, что было особенно актуально в канун 65летия Победы над фашистской Германией в Великой Отечественной войне.
Но Яфаркин не дожил до празднования буквально две недели — он умер 25 апреля 2010 года и был похоронен на сельском кладбище в селе ПролейКаша. Об этом уже позже мне сообщили работники Тетюшского краеведческого музея. Они же поведали, что орден Красной Звезды родственникам Петра Константиновича так и не был вручен. К слову, сегодня, по данным Минобороны России, таких неврученных наград по стране около миллиона…
На снимке: Петр Константинович Яфаркин в последние месяцы своей жизни.