15 февраля в Национальном музее РТ состоялся День подлинника. Собравшиеся смогли увидеть оригиналы Моабитских тетрадей поэта-героя Мусы Джалиля.
А посетители Музея-мемориала Великой Отечественной войны в Казанском кремле получили возможность увидеть пишущую машинку редакции газеты «Отвага», на которой поэт печатал свои стихи и заметки в кольце окружения.
Машинка, как и сейф редакции, телефон и рация найдены казанскими студентами еще в 1984 году во время экспедиции в Долину Смерти.Имя Мусы Джалиля, его подвиг давно и прочно вошли в историю нашего народа. Сколько бы ни было связанных с именем поэта слухов и недомолвок, все они опровергались документально. И способствовали этому усилия многих писателей и литературоведов. Р. Мустафин в книге «По следам оборванной песни» приоткрыл занавес тайны над трагической судьбой 2-й Ударной армии, в которой Джалиль был сотрудником газеты. Долгое время не удавалось найти свидетелей, которые могли бы подробнее рассказать о жизни Джалиля в редакции армейской газеты «Отвага».
В 1981 г. отряд студентов филфака КГУ «Снежный десант» начал совершать экспедиции по местам боев 2-й Ударной армии. На похоронах останков солдат, найденных в лесу, удалось познакомиться с бывшей медсестрой, воевавшей в Долине смерти, Ниной Марьяновной Карабановой. Она рассказала нам о том, что в Москве живет полковник Кузнецов, который работал в редакции вместе с Джалилем и сохранил целый архив. Вскоре состоялась наша встреча с Виктором Александровичем. Поразило обилие документов, которые он сохранил. Здесь были не только номера газеты «Отвага» с публикациями Джалиля, но и гранки номера, который готовился к печати 24 июня 1942 г. (последний день сражения армии в кольце). Здесь были фотографии, черновые записи, эпиграммы сотрудников редакции, рисунки и самое главное — дневник Кузнецова. Вел его Виктор Александрович с начала до конца Любанской операции. Именно в этом ценность дневниковых записей — впечатления очевидца.
ИЗ ИНТЕРВЬЮ В.А.КУЗНЕЦОВА
— Муса Залилов был постарше нас. Это был скромный, сдержанный в проявлении эмоций человек. Он редко сердился: не могу припомнить ни одного случая, чтобы его что-то особенно раздражало, чем-то он был недоволен. У нас в редакции всякие люди были — и очень веселые, и язвительные. Он к числу их не относился. Производил впечатление человека сдержанного, замкнутого. В сущности, он в тех условиях таким и был, он не относился к числу людей, которые быстро сходятся с окружающими. Держался особняком. И мы тоже относились к нему, как к старшему товарищу. Он был человеком положительным во всех отношениях. Всегда был вместе с коллективом, хотя особенно не выделялся. Джалиль был толковым членом коллектива и относился ко всем доброжелательно. Одним из первых его заданий было посещение штаба, политотдела. Муса любил посещать госпитали. И редактор поощрял это. Там были интересные люди, которые только что вышли из боя. Они могли рассказать много подробностей, о которых даже на передовой не всегда узнаешь — там не до этого.
Помню, что у Мусы были записные книжки, похожие на те, которые теперь всем известны. В них он делал записи. Не исключено, что некоторые из стихов Моабитского цикла он написал еще в редакции. Например, стихотворение о том, как мальчишка-шалун не мог дотянуться до звонка и попросил позвонить прохожего. Подобный анекдот рассказал в редакции Каминер. Джалиль присутствовал, и ему, как и нам всем, очень понравился этот рассказ¬. Все мы тогда долго смеялись.
Среди материалов последнего номера «Отваги» у меня сохранилась последняя заметка Джалиля, которую он написал на свободе. Написана она в последние часы до выхода нашей армии из окружения. Заметка о связистах. Он описывает, как в таких тяжелых условиях в районе Мясного Бора, на самом перешейке, связисты обеспечивают боевую связь. Заметка отпечатана на машинке. Не исключено, что Джалиль сам ее напечатал. Обрабатывать ее было уже некогда — вражеские автоматчики прорвались в расположение редакции. Обык¬новенная вроде бы заметка. Но как старательно перечисляет Джалиль имена солдат, словно опасаясь оставить кого-то неотмеченным.
ИЗ ДНЕВНИКА В.А.КУЗНЕЦОВА
16 апреля. ...На днях наш редакционный коллектив пополнится новым сотрудником — приехал Муса Джалиль, известный татарский поэт, который производит впечатление серьезного и энергичного журналиста. В редакцию его привез из Малой Вишеры Лев Моисеев. Они знакомы еще по совместной довоенной учебе в МГУ. Лев Александрович отзывается о нем в высшей степени похвально…
19 АПРЕЛЯ. На днях Перльмуттер и Джалиль присутствовали на допросе пленных. Лазарь Борисович спросил пленного летчика, каких классиков немецкой литературы тот любит. Словно не поняв вопроса, летчик недоуменно пожал плечами. «Гете, Гейне, Шиллер?» — подсказывает Джалиль. Пустое дело! Взгляд гитлеровца равнодушен. Летчик только что переброшен на Волховский фронт из Франции и знает только одно: убивать. Они прибыли сюда из Европы и составляют весенние резервы Гитлера. Джалиль, словно бы даже огорчившийся за духовное убожество гитлеровцев, написал злую сатиру, которую мы даем в сегодняшнем номере. Стихи так и названы — «Весенние резервы Гитлера»:
Не резервы это — мразь.
Мокрый снег, отбросы, грязь.
Ведь весной все утекает,
Что земле дышать мешает...
8 ИЮЛЯ. По дороге к Мясному Бору миновали могилу Всеволода Багрицкого. На дереве сохранилась фанерка: «Я вечности не приемлю...» Мы подошли, обнажили головы. К нам приблизился Муса:
— Когда-то его отец помог мне поверить в себя.
И Муса тихо прочел стихи, прозвучавшие неожиданным диссонансом в эту минуту:
Ну как мне не радоваться и не петь,
Как можно грустить,
когда день — как звон,
Как песня, как музыка и как мед!
— Это мои стихи, — говорит Джалиль, заметив наше недоумение, — их перевел на русский Эдуард Багрицкий. В 1929 году...
25 ИЮНЯ. После выхода из окружения я докладывал начальнику отдела пропаганды и агитации политуправления фронта о судьбе редакции: «Группа сотрудников газеты 2-й Ударной армии «Отвага», вышедшая из окружения в ночь с 24 на 25 июня, сообщает следующее. Газета «Отвага» печаталась в окружении ежедневно. Последний номер вышел 23 июня. Номер за 24 июня был уже почти готов (оттиски гранок сохранены), когда в расположение редакции прорвались вражеские автоматчики. Редакция находилась в это время в 3-3,5 км от Новой Керести. Материальная часть типографии уничтожена вечером 24 июня. Весь личный состав редакции и типографии присоединился к штабу армии. Отсюда мы отправились на прорыв».
На отдельном листочке перечислены вышедшие и не вышедшие из окружения сотрудники газеты. В левом — имена вышедших: Холоднов И.Л., Черных В.И., Кузнецов В.А., Каминер¬ И.Я., Летюшкин А., Рапопорт М.М., Левин С.
Вначале этот столбец замыкала фамилия Залилова, поставленная, правда, под вопросом: кто-то говорил мне, что Мусу видели вышедшим из окружения. Но это, увы, оказалось не так».
Автора дневника В.А. Кузнецова тоже уже нет в живых…
Михаил ЧЕРЕПАНОВ,
заведующий Музеем-мемориалом Великой Отечественной
войны НМ РТ.
На снимках: пишущая машинка, сейф и телефон
редакции газеты «Отвага».