Единственный сохранившийся в республике ткацкий промысел функционирует в рабочем поселке Алексеевское …На днях на фабрику пришла пряжа. Ткачихи уже навели основу и взялись за полотно. На кипенно-белом — красная нитка ромбиков-иероглифов. Лилия Викторовна предложила попробовать, довести уток до края будущего полотенца: три нити сверху, три — снизу, потом резко ныряешь назад…
И опять сначала.
Она работает на Алексеевской фабрике художественного ткачества с 1982 года, в прошлом году, получается, отметила бы солидную дату, тридцать лет за ткацким станком, если бы не увольнялась, когда дети были маленькие: тогда предприятие работало в две смены, это было ей неудобно. Сейчас вместо трехсот человек, как когда-то, здесь работает шестьдесят, из них ткачих — восемь. Все — с солидным стажем работы, самой молодой, Ольге Гуденко, тридцать семь лет. Ткацкий цех занимает одну комнату, еще две, которые попросторней, — швейный цех, там шьют военные рубашки. Есть еще своя парикмахерская, кафе «Апельсин», художественный салон, остальные площади — в аренде у «Пятерочки» и вещевого рынка. Скоро на территории фабрики появится гостиница. Такое многопрофильное устройство позволяет предприятию выживать. Ткацкое производство, несмотря на заказы, рентабельным не стало. Кроме того, вместе с плановой экономикой сгинули мотальный, механический и красильный цеха.
— Мы сейчас не выпускаем ширпотреб — пледы, половики, их и так много на рынке, переключились на сувенирную, штучную продукцию. Изделия стали более сложными в исполнении. Воспроизвести можем любой орнамент — русский, татарский, мордовский... С использованием любых цветов. Начали шить сумки и даже ткать на сарафаны и рубахи, — рассказала Фирая Сергеева, директор фабрики. — Основной ассортимент — наборы скатертей, салфеток и столешников, подобранных по цвету и узору — бело-красная гамма, бежевенькая и чисто белые, где красота в особом плетении нити, которое и составляет узор.
Цена наборов — 3600-4400 рублей. Недешево, но справедливо: ручной труд дешевым быть не может.
Ткацкий станок сделан из дерева, но имеются и металлические детали. Эти механические «машины» стоят на фабрике со дня открытия в 1927 году и, кажется, еще прослужат лет сто. Ломается только «коробка», по которой ходит челнок. Понять принцип ткачества довольно просто, а вот технологию изготовления узоров, этих «ремизов» и «мережек» с лету не схватить. В институтах этому не учат, ткацкая наука осваивается прямо тут, на фабрике, в процессе ученичества. Местные мастерицы пришли на фабрику прямо со школьной скамьи, вслед за старшими. Раньше сюда приезжали из соседних деревень «зарабатывать на пенсию». Заработки были хорошие, оттого работали весело, с песнями. Был на фабрике свой песенный ансамбль. Сейчас за станками тоже поют, отводят душу.
«Бывает, скажешь «я — ткачиха», а люди не понимают. Что за ткачиха, как это, спрашивают. Объясняешь… Работу свою я люблю. Недавно были с мужем в Болгарах, заходили в музей хлеба, я там увидела полотенца, подивилась их красоте, и как обожгло: а ведь это наше, с нашей фабрики вышло», — говорит Лилия Черкесова.
На глазах ткачих фабрика скукоживалась, было время, что чуть не закрылась совсем, но сейчас падение как будто остановилось. Директор не допускает мысли, что единственный в республике ткацкий промысел прекратит свое существование. Выход из этого затяжного балансирования она видит в развитии туризма в районе. Автобусы, которые едут на Билярск и Болгары, будут со временем заезжать и в Алексеевское — тут и кафе, и худсалон, и можно пройти в цех, посмотреть, как работают за ткацкими станками. Пока с экскурсиями приезжают только школьники.
«Ориентация сейчас такова, чтобы удержаться, — поясняет Фирая Сергеева. — Рабочих сохранить, чтоб зарплату вовремя, налоги, по крайней мере, чтобы цеха были в более-менее хорошем состоянии. У нас теперь есть пункты приема пищи, туалетные комнаты, условия такие, каких на казанских фабриках нет. Чтоб человек десять ткачих все равно было. Мы надеемся — для чего мы и «Апельсин» сделали, а теперь вот и художественный салон открыли — мы все-таки хотим, чтоб туризм развивался. А до этих пор нам надо продержаться. И если сейчас кто-то уйдет на пенсию, мы обязательно возьмем молоденькую, обучим, чтобы этот станок уже не убирать».
Однако, по признанию директора, женщины сюда не очень-то стремятся. Это притом, что на бирже стоят человек 150-160, а зарплата здесь — 10-12 тысяч рублей. Тем не менее заявку Сергеева подает регулярно.
«Я тут уже давно работаю, сначала главным бухгалтером, потом директором. За это время мы здесь ни колышка не продали — ни одного здания, ни забора, как бы нам ни было тяжело. Я знаю, есть казанские предприятия, такие, как льнокомбинат, которые по кускам растащили, теперь от них не осталось ничего. Тем, кто на них работал, и пойти-то некуда. А у нас на сегодня сто пять пенсионеров. Было 120. Один ветеран войны. Им есть куда прийти, есть куда обратиться. Если похороны, какие-то юбилеи — мы всем помогаем.
Сохранились мы за счет того, что работаем по разным направлениям и сдаем помещения в аренду. Сейчас гостиницу свою строим, хоть на две комнаты, а все-таки и она будет приносить доход. За счет этого поддерживаем ткацкий цех».
Фирая Мирзаяновна вспоминает, что в 90-е на предприятие можно было вешать замок и рабочих распускать. Помог Алексей Иванович Демидов, тогдашний глава района, дал Сергеевой тонну сливочного масла:
«Взаимозачетами, говорит, надо фабрику поднимать. Вот я этой тонной масла… Часть поменяла в «Нэфисе» на стиральные порошки, мыло, часть — в «Заре» на кондитерские изделия. Еще килограммов двести с собой взяла, на КаМАЗ села, поехала в сторону Москвы. Приехала на прядильную фабрику, не помню уж, какой это был город… Там тоже женщина была руководитель. Я зашла к ней: «Вы женщина, я тоже начинающий руководитель, помогите, предприятие стоит, нам нужна пряжа. Денег нет, вот есть товар. Порошки, мыло, кондитерка». Они взяли на бартер, и я приехала домой с тонной пряжи. Собрали рабочих, ткать начали, я съездила на несколько выставок, посмотрела, как люди работают, как пакуют изделия».
Сейчас участие в выставках народных промыслов, где можно реализовать свой товар, — обязательная часть жизни фабрики. Поддерживает ткацкое производство сам район (так, по решению главы каждому новорожденному алексеевцу положен подарок — набор полотенец), заказы поступают также от министерств, ведомств, ведущих предприятий республики на юбилеи и праздники. В этом году алексеевские ткачихи удачно поработали на универсиаде.
Но главная проблема, с горечью признает Фирая Сергеева, никуда не делась: в стране, с тех пор, как умер Советский союз, по-прежнему нет своей легкой промышленности. Первичная переработка сырья ликвидирована на корню, подобных предприятий в стране — единицы. Нитки, пряжа — сейчас все завозится из Китая. То же и с крашением: алексеевским ткачихам — из-за небольших объемов производства — выгоднее покупать уже окрашенную пряжу, а не содержать красильный цех.
Алсу ШАКИРОВА.
На снимках: Ольша Анатольевна Гуденко со своим изделием; Лилия Викторовна Черкесова за работой.
Фото автора.