Как-то просматривая старые школьные тетрадки, наткнулась в одной из них на свой детский рисунок. Вот он, родной деревянный домик, обнесенный аккуратным зеленым заборчиком, а рядом — кудрявая береза. Когда-то мы с друзьями возле нее играли в разноцветные стеклянные осколки, прятали в замаскированные места красочные фантики от жвачек… Помню, как приехавший к нам в гости родственник удивленно и восхищенно заметил, что мы живем в центре большого города, но несколько минут ходьбы — и попадаешь в уютную патриархальную деревню…
Вот моя «деревня»…
Время, когда еще не началось массовое переселение жителей Казани из трущоб, повзрослевшие дети с улиц Тельмана, Космодемьянской, Федосеевской, Касаткина, Олькеницкого по соседству с площадью Свободы, наверняка, вспоминают со светлой грустью. Эти улочки, соединяясь между собой кружевными дорожками и тропинками, создавали некую городскую деревушку. Любой дом здесь имел неповторимый облик, каждое окошечко и крылечко украшала деревянная резьба. Многие были признаны памятниками архитектуры, как, например, наш дом № 29 по улице Касаткина. Увы, сейчас таких строений в Казани осталось мало. Многие, несмотря на запрет, были снесены, на их месте воздвигнуты престижные коттеджи и особняки с высокими каменными заборами. Не заглянешь…
В конце 80х — начале 90х годов все здесь было иначе. Особенно многолюдно и шумно становилось по вечерам, когда, высунувшись из окошек, родители наперебой созывали своих пострелят.
— Гришка, Женя, Рома, Умар, Тимур, Алеша — домой! Лена, — а это уже меня, — ужин на столе!
Всякий раз, проходя по родной улице Касаткина, где прошло мое детство, невольно окунаюсь в прошлое и слышу эти голоса. И мы на зов гурьбой мчимся по домам, голодные, но безумно веселые и счастливые.
Вот и мы с братом, свернув на узкую тропинку, бежим наперегонки, толкая друг друга и падая в снежные сугробы, к родной деревянной трущобе. На пороге с веником в руках уже встречает мама и начинает отряхивать нас, беззлобно поругивая, обрывая снежные колтуны на шапках и штанах. Мы смеемся и наперебой рассказываем про свои зимние забавы. Как давно все это было! Словно включили машину времени — и меня унесло на четверть века назад.
Родная улица Касаткина, где наша семья прожила много лет, именовалась так не в честь моей любимой актрисы Людмилы Касаткиной, исполнительницы главной роли в фильме «Укротительница тигров», как я поначалу считала, и даже не в честь Героя войны (был такой), а просто потому, что она чегото там касалась. Эта улица и сейчас существует, только нашего дома №29 нет. Его, как и многие другие деревянные постройки, снесли и возвели помпезные разнокалиберные коттеджи. Говорят, в некоторых из них живут приезжие высокопоставленные гости, а какието выкупили состоятельные казанцы. Теперь здесь другие люди, иная жизнь.
Атаманша
Наш «деревенский» островок, в котором все друг друга знали, и даже было время, когда на дверях и замковто никто не вешал, располагался в самом центре столицы, недалеко от здания Госсовета РТ и НКЦ «Казань». Последний во времена моего детства именовался Ленинским мемориалом. Рядом с ним, на площади, под Новый год выставлялась центральная елка Казани, вокруг располагались всевозможные аттракционы и горки для детворы, по вечерам гремела музыка, и народ от души зажигал вместе с дедом Морозом и Снегурочкой. Прилегающая к мемориалу территория была чемто вроде любимой детской площадки, куда я, особенно зимой, едва вернувшись из школы и бросив портфель под стол, тут же убегала с друзьями. Учились мы во вторую смену, и право на вечерний отдых был вполне заработано. Тем более, что все делалось оперативно — наша начальная школа располагалась рядом, сейчас в этом здании, отреставрированном до неузнаваемости, находится Министерство финансов.
С первого по десятый класс моими лучшими друзьями были Женя Гордеев и Рома Якимов. Мы жили по соседству и учились в одном классе. Причем, Ромка был круглым отличником, а Женька тихим троечником. Мальчишки заходили за мной в школу, каждый старался придти первым. Я позволяла то одному, то второму нести свой портфель, но особо никого из них не выделяла. Более того, в случае какойнибудь промашки могла дать по шее и тому, и другому. Эти мои бойцовские качества однажды пригодились на телевидении, где снимали клип про девчонкуатаманшу, и я играла ее роль.
Улочка Касаткина, примыкавшие к ней Федосеевская и Тельмана, всегда были оживлены, так как мы, детвора, постоянно устраивали там массовые игры. Меня привлекало общество мальчишек, игры в палкибанки, войнушки, постройка спецштабов на деревьях, катание наперегонки на скейтах и велосипедах, и, конечно же, вредительство местным девчонкам с куклами и колясками. Особый авторитет мне обеспечивал мой брат Алеша, который не позволял никому из местных пацанов обижать свою младшую сестру. Хотя, как вспоминает мама, я и сама могла за себя постоять и при необходимости кому угодно надавать тумаков. И при всем этом внешность у меня была самая что ни на есть девчоночья — роскошный белокурый хвост и огромный бант на голове. Мама старалась.
Каждый год набережная реки Казанки, русло которой проходило вдоль всего нашего деревенского городка, 9 мая была усыпана людьми. Поздно вечером все с нетерпением ждали салют в честь Дня Победы, это событие для всех было величайшим праздником. Мы тоже всей семьей выходили на набережную. И стоило лишь окраситься ночному небу первым залпом салюта, как по всей реке разносилось звонкое и радостное «ура». От праздничных искр становилось светло и ярко не только в городе, но и в душах людей. Мы умели радоваться обычным вещам, любили жизнь такой, какая она есть, мы обитали в трущобах и бытовом дискомфорте, но никогда не унывали и всегда помогали друг другу. Хочу ли я вернуться туда? Признаюсь откровенно, сложный вопрос… Разве для того, чтобы вспомнить с теплотой прошедшее детство и воскресить патриархальную улочку Касаткина.
Главней всего — погода в доме
Наша квартирка была очень маленькой, но очень уютной, с огромной белой печкой, которая отапливалась газом. Это, наверное, было единственное, что делало нашу жизнь похожей на городскую. Воду приходилось ежедневно таскать ведрами с колонки, а помои, соответственно, выливать в выгребную яму, поскольку никакой канализации в доме не было. Помню, как мать с отцом, нагруженные тазиками и ведрами, в зной и в холод надолго уходили к колонке полоскать белье. Так делали все наши соседи.
Это нынче со стиркой никаких проблем — закинул белье в машину, через час вытащил и развесил, даже не выжимая. Скажи об этом моей маме в году этак 1985м — не глядя высмеяла бы, посчитав фантастическим бредом. И только сейчас, проживая в квартире, где есть удобства, которые делают нашу жизнь мобильной и комфортной, понимаю, как было тяжело родителям. Посуду, например, приходилось мыть в специальном корыте с мылом. Ну, а уж про туалет вообще молчу, он был общий и располагался на улице. Эдакие дачные условия, только в центре столицы.
И все же, несмотря на столь «дикое» бытие, люди вокруг были добрыми, дружными и отзывчивыми. Помню, в нашем доме на первом этаже жила тетя Галя. Долгие годы она работала учительницей, преподавала в вузе. Так получилось, что семейная жизнь у этой милой женщины не сложилась, всю свою любовь и заботу она бескорыстно дарила окружающим. Дети ее беззаветно любили, а местные кошки и собаки ходили за ней по пятам. Многих обездоленных животных она приютила, спасла от голодной смерти. И нас, местную детвору, научила помогать бездомным животным.
В середине 90х годов все «трущобники» с улицы Касаткина получили благоустроенные квартиры в новых микрорайонах Казани. Наша семья переехала на «кварталы», в соседнем доме поселилась тетя Галя, которая не бросила своих питомцев — кошку и двух дворовых собак. Года два или три тому назад заходила к ней в гости с яблоками и овощами с нашей дачи. Тетя Галя виновато развела руками, указывая на обшарпанные стены и до бетона протертый линолеум на полу, пожаловалась, что болеет, нет сил не то что на ремонт, но даже на уборку и готовку еды. Свою квартиру она переписала на какихто дальних родственников, да вот только они не часто ее навещают.
Одно время жил в нашем доме на Касаткина милиционер, которого я немного побаивалась. Он ездил на старинном «газике» с брезентовым верхом, мне все время казалось, что он там возит преступников. Его жена Юля работала кондуктором в трамвайнотроллейбусном депо. Потом они переехали в деревню Бима Лаишевского района, и мы их даже както навещали. А в опустевшую однокомнатную квартирку с крохотной кухней на первом этаже въехала другая семья — шумная и неблагополучная. Хозяин увлекался спиртными напитками, хозяйка тоже не прочь была опрокинуть рюмочку, да еще отличалась горячим нравом. Я их всегда обходила стороной, зато мне нравилась их дочь Анжела — спокойная и красивая девушка. Однажды ночью в доме случился большой скандал, соседи отчаянно ругались, дрались. А потом я узнала, что Анжелу увезли в больницу и она там умерла. Мать в пьяном угаре схватила кухонный нож и бросилась на отца, девушка попыталась помешать и получила удар в живот…
Фамилия пророчила спортивную карьеру
Каждое воскресенье мы с ребятами собирались группками и мчались на традиционный показ американских мультиков «Том и Джерри», которые в 90е годы показывали на большом экране в НКЦ «Казань». Именно там впервые мы смогли увидеть и сравнить качество зарубежной мультипликации и нашей, как тогда казалось — не в пользу последней. Хотя, анализируя сегодня те мультфильмы, понимаю, что самыми ценными были именно наши мультики, потому что они вселяли в человека доброту, воспитывали сострадание, уважение, ответственность и честность.
Высокие берега протекающей поблизости Казанки для местной детворы на многие годы стали местом зимних забав. Двухъярусные склоны, одетые в пышные белые наряды, создавали отличную трассу для катания на лыжах, ледянках и санках. Нередко здесь проводились уроки физкультуры для учеников 116й школы, где я училась, мы сдавали нормативы по зимним видам спорта. И каждый раз учитель физкультуры для показательных выступлений на лыжах вызывал свою лучшую спортсменку Елену Лыжину, то есть меня…. Да, фамилия моя говорила сама за себя и звала покорять горные вершины в лыжном спорте. До сих пор помню незабываемые моменты, наполненные смелостью и бесстрашием, когда на огромной скорости мчишься на лыжах вниз по заснеженному склону и от силы ветра обливаешься слезами. А сколько счастья испытываешь от удачного прыжка с трамплина, какой буйной радостью и гордостью переполняется сердце за четкое эффектное приземление!
Многие пророчили мне перспективную лыжную судьбу, но не сложилось. Время тогда было непростое, найти подходящую школу слалома или фристайла в нашем городе было невозможно. Так что выдающейся спортсменкой я не стала, но бесстрашная лыжница Лыжина до сих пор живет во мне.
Елена ГОМЗИК.