Откуда взялось в Тетюшском районе село Нармонка? Этот вопрос давно волновал местных краеведов. И принялись они ворошить старые бумаги да расспрашивать старожилов. И вот что откопали.
Среди лугов, дубрав и пашен
Одна из местных легенд повествует, что родоначальником села стал некий князек по имени Нармон, первым поселившийся в этих местах. Согласитесь, несколько скучное и банальное объяснение. Но есть в Нармонке еще одна легенда. Собственно, легендой ее назвать было бы не совсем правильно, скорее это быль, обросшая элементами легенды. Этакий сельский сентиментальный роман.
...Нармонка — барское село. Когдато в давние времена жила в этих местах барыня по имени Екатерина Дорофеевна Волхонская. Вообщето, имение у нее находилось в соседней деревне Любимовке, а Нармонку она использовала под дачу, приезжая сюда на лето. Барыня слыла не богатой, не злой, болезненной и несчастной дамой. Поговаривали, что муж сбежал от нее в Казань и женился там на молодой и здоровой барыне.
Летняя барская резиденция располагалась около большака, как раз там, где позднее, в советские времена, находились механизированный зерноток, амбары и колхозные склады. Вокруг поместья был разбит фруктовый сад, по которому барыня любила гулять. Она владела также небольшим хозяйством, состоящим из нескольких коров и овец, а также имела с десяток овчарок. Собак барыня любила больше всего на свете, тщательно о них заботилась. За большаком находился густой лес, где водилось много зайцев и лисиц. Там, где сейчас находится нармонский клуб, тоже шелестел симпатичный лесок, от которого в наше время ничего не осталось. Удивительно, но жители Нармонки до сих пор зовут этот пустырь рощей...
Рядом с барским домом стояла небольшая, уютная и очень красивая церковь, за которой присматривала (жила при церкви) одинокая женщина по имени Евдокия. Молва донесла, что эта Евдокия была весьма грамотная особа, умела писать и читать. При церкви работала школа, в которой Евдокия учила сельских ребятишек грамоте.
Ходила на службы в храм и даже венчалась там одна из старейших жительниц Нармонки Анастасия Алексеевна Зотова, которую местные краеведы расспрашивали о житьебытье. Старушка вспоминала, какие были в церкви расписные резные двери, наличники, деревянные перемычки. А какой громкий перезвон колоколов раздавался по округе! Церковь разрушили в 1930 году, ничего от нее не осталось. Ктото из нармонских школьников принес в музей облупленную, почерневшую от времени старинную икону — возможно, из той самой церкви…
ПРО ЛИЗУ — БАРЫНЮ И КРЕСТЬЯНКУ
А у барыни Екатерины Дорофеевны был сын, которого звали то ли Григорий, то ли Михаил. Сын был непутевый, точнее, с головой у него был непорядок. Все об этом знали, но делали вид, что ничего особенного не замечают. А у барыни работала симпатичная горничная по имени Лиза. Вот на нее и положил глаз барский сыночек. Лизе внимание барчука льстило, и она всячески поощряла ухаживания Григория. Барыня это заметила и решила, что лучше пусть у ее сына хоть ктото будет, чем не будет никого — ну кто из ровни пойдет замуж за юродивого. Вызвала она к себе Лизу и напрямик предложила ей выйти замуж за Григория. Пообещала, что свадьбу справит пышную, что Лиза после этого станет барыней и унаследует имение. Девушка, конечно, согласилась, даже обрадовалась, что все так ладно вышло.
Барыня научила свою бывшую горничную многим барским премудростям, например, искусству печь вкусные пироги с разными начинками (с яйцами, грибами, мясом, капустой). Лиза, в свою очередь, поделилась секретами с подружкамикрестьянками. До сих пор Нармонка славится своими необычайно вкусными пирогами — от Лизы.
Свадьба Лизы и барского сына, в самом деле, вышла пышная и шумная, столы ломились от угощений. Лиза была бледна и грустна, а жених, наоборот, беззаботен и весел. Кстати, прожил он недолго. Так крестьянка Лиза стала барыней. Перед смертью, вроде, завещала она, чтобы нарекли деревню именем ее любимой собаки Нары. Вот вам и Нармонка…
Следы Лизы затерялись во времени, и никто сейчас о ней ничего определенного не знает. После замужества все ее в деревне стали барыней величать. По ее велению в Нармонке вырыли два озера. Одно большое — для нужд села. А другое, поменьше — для нее. Барынякрестьянка Лиза разводила там карасей и каталась по озеру на маленькой лодочке. Это озеро до сих пор сохранилось возле двухэтажной Нармонской школы.
Еще, якобы, барыня Лиза велела построить мост через протекающую по селу речку Улему. Речка славилась обилием рыбы, здесь водились и щуки, и окуни, и угри, и вьюны, и язи, не говоря уже про мелочь типа пескарей да сорожки. Некоторые заядлые рыболовы, устроившись с удочкой с раннего утра до обеда, успевали наловить по четыре ведра рыбы. Стройматериалы для моста возили на лошадях, мост строили специально заказанные рабочие. Во время Гражданской войны через Нармонку прошли белые. Отступая, они хотели разрушить мост, чтобы он не достался красным, да не успели.
...Этот старый мост, на опорах которого мне удалось обнаружить дату — 1905 год — стоит до сих пор. Правда, он уже не используется. В середине 90х годов мостостроители возвели рядом новый современный бетонный мост. Ну а старый — словно музей под открытым небом, повествует о далеком прошлом.
До революции Нармонка считалась большим селом, здесь имелись две ветряные мельницы, крупорушка, шерстобойка. А еще был кирпичный завод — единственный на весь Тетюшский район. Кирпич пользовался необыкновенным спросом, а лучшим мастером на заводе считался Алексей Осипов.
После революции люди в Нармонке еще долго не верили, что началась другая жизнь, выжидали и сомневались. А тут из Питера земляк вернулся — военный моряк Николай Линьков. Он стал в Нармонке первым агитатором Советской власти. И люди ему поверили, потому что свой. Но в 1920 году в Нармонке похозяйничали белые, которые расстреляли Николая Линькова в овраге за станом.
ТАКИЕ ВОТ ЗОТОВЫ
Одна из самых почетных фамилий в Нармонке — Зотовы. Со старейшей жительницей села Анастасией Алексеевной — женой первого председателя Нармонского сельсовета Николая Николаевича Зотова — мне удалось пообщаться при ее жизни, которую она провела в Нармонке безвыездно. Напротив, через дорогу, стоял дом дочери Татьяны Николаевны. Зимой мать и дочь жили вместе — так экономнее.
Многое успела рассказать Анастасия Алексеевна. Колхоз в Нармонке организовали в 1930 году. В коллективном хозяйстве поначалу было 16 коров, 10 свиней и 150 лошадей. Коров гуртовали в пустых домах, хозяев которых выселили. Уже после войны у реки возвели новый коровник, а за большаком в 1968 году отстроили свиноферму, рассчитанную на 3000 свиней. Была в Нармонке еще до войны и птицеферма на 2000 кур.
Правление сельсовета располагалось в доме раскулаченного зажиточного крестьянина, потом — в барском доме. Собственное здание построили только в 1972 году, и до сих пор здесь располагается местная администрация. Заседания членов колхозного правления и сельсовета в 30е годы проходили исключительно в ночное время, потому что днем все население работало. И вести разговоры о чем бы ни было, когда другие заняты трудом, считалось чуть ли не преступлением.
…В годы председательствования своего отца Татьяна Николаевна Зотова была маленькой девочкой, но помнит, как мать посылала ее в сельсовет. Сбегай, мол, Танюшка, за батей. А Танюшке как раз новое пальто справили, длинное, на вырост. И в этом пальто отправилась Таня за отцом — страшно гордая тем, что на ней такое красивое, такое взрослое пальто. Несколько лет потом его носила и в школу в нем ходила.
В ту пору в Нармонке была четырехлетка и находилась она в барском доме. Своеобразной палочкойвыручалочкой оказался барский дом для нармонцев и чем только не служил. Даже, говорят, коровником...
Ходила в школу, только во взрослую, в ликбез, и жена председателя сельсовета Анастасия Алексеевна. Неграмотных в селе в ту пору было много.
Николай Зотов, наверное, как все коммунисты, верил в светлое будущее, в силу пролетариата и в необходимость безжалостно и решительно расправляться с врагами революции. Но он был честным и добрым человеком. Когда раскулачивали соседей Фадеевых, Зотов успел предупредить их дочь Екатерину, уговорив быстренько написать заявление в колхоз. В результате девушка была спасена. Всех остальных членов семьи выслали на чужбину. Едва началась Великая Отечественная война, Николай Николаевич Зотов ушел на фронт и больше не вернулся. Как сообщила похоронка: «погиб смертью храбрых». Осталась Анастасия Алексеевна с четырьмя детьми на руках.
Нельзя не рассказать и о самом известном нармонском жителе — председателе колхоза, тоже носящем фамилию Зотов, о Михаиле Егоровиче Зотове. До войны он ходил в передовиках, неоднократно участвовал в съездах колхозных ударников и даже успел немного побыть в должности председателя артели «Новый мир». А тут война. Зотов ушел на фронт, дошел до самого Берлина. А когда вернулся домой в родную Нармонку, на следующий же день отправился осматривать поля.
Внимательно прошел вдоль парового клина, подготовленного к севу озимых, полюбовался на рожь, половину которой уже убрали, бережно обмял в руках колос пшеницы... Колхозники предложили фронтовику Зотову вновь стать их председателем.
Стоял мирный 1947 год, который подарил людям богатый, небывалый для этих мест урожай. К началу уборки в колхозе построили два крытых тока, оборудовали воздушнотепловую зерносушилку, отремонтировали зернохранилище.
Первой помощницей председателя в те дни была молодая звеньевая «Нового мира», выпускница Тетюшского сельхозтехникума Клавдия Линькова. Председатель поручил ей возделывать озимую пшеницу.
Пшеница — культура ценная. Клавдия села за книги по агротехнике, изучала передовой в те годы опыт Буинского сортоиспытательного участка, Казанской селекционной станции, Куйбышевского опытного хозяйства. Хороший урожай озимой пшеницы, прежде всего, зависит от своевременного посева. Лучшее время — с 20 августа по 1 сентября. Звено Линьковой посеяло пшеницу 22 августа.
За тот замечательный урожай председатель колхоза «Новый мир» Михаил Зотов и звеньевая Клавдия Линькова были удостоены звания Герой Социалистического Труда. Еще около 30 колхозников были награждены орденами и медалями.
…Нынешняя жизнь в Нармонке не проста, как в любом селении глубинки. Всякое бывает: исчезли колхозы, переменились нравы. Местные ребятишки в своих школьных сочинениях уже не пишут о том, что хотят быть космонавтами, учеными или знатными трактористами. Зато хорошо знакомы со словом бизнес и мечтают, на худой конец, о собственном магазинчике.